Полёт одуванчиков

Неужели так бывает? Расскажу кому — не поверят. Она, конечно, не расскажет. Это её тайна. Она будет хранить её, как и полагается хранить тайну. Даша не могла представить будущего мужа, для которого свадьба — лишь продолжение уже состоявшихся отношений. Зачем тогда свадьба? Чем она отличается от обыкновенной вечеринки? Свадьба — это событие. Самое главное, к нему готовятся всю жизнь. Сколько раз Даша спорила с теми, для кого всё просто. Подумаешь, сейчас другое время, эти старомодные штучки никому не нужны. Потом стала помалкивать. Знала, её никто никогда не переубедит.

Даша помнит свадьбу своей однокурсницы Тони. Тоня встречалась с парнем давно, сняли квартиру, стали жить вместе, она сделала два аборта — детей парень категорически не хотел. В конце концов, родители Тони «наехали» на парня — сколько можно девчонку мурыжить, ни баба, ни девка — простые люди оказались, без дипломатии.

Свадьба. Тоня в белом платье и воздушной фате. Даша не может избавиться от чувства, что смотрит шоу. Есть зрители, есть артисты. Надо непременно отыграть этот спектакль, ведь так долго готовились, потратились на декорации, костюмы и реквизит. Особенно потрясло Дашу венчание. Она всегда робко переступала порог церкви, потому что именно там ощущала в себе острое присутствие совести. В церкви жила правда, особая, недосягаемая. Даша очень хотела такой правды, но считала, что ей никогда не подняться к её сияющим вершинам. Она робела перед этой правдой, Дашины многочисленные несовершенства оскорбляли её. Когда она думала о собственном венчании, ей казалось, она умрёт от страха. Ведь ей откроется что-то великое, она переживёт священный страх познания особой духовной глубины. После этого познания жизнь уже не может быть прежней, она должна, обязана измениться, потому что человек, познавший великое, уже другой.

А Тонино венчание глумилось над этой тайной. Все будто сговорились, делали хорошую мину при плохой игре. Тайны нет, есть маскарад ряженных, есть злая ухмылка земного цинизма, который припёрся на этот праздник в грязных сапожищах и нагло топчет дорогой сверкающий паркет.

Вот почему так важно для Даши сохранить себя для этой тайны. Прийти на званый бал как подобает, с сердцем, готовым эту тайну принять. Кажется, Илья её понимает и тоже желает этого. Впереди у них прекрасная, цельная, не растраченная в мелководье удовольствий — жизнь.

— Мама, я буду счастлива с ним.

Мама опять гладит её по горячему лбу.

— Снова температура поднялась, дочка. Градусник, градусник сейчас принесу…

И уже в спину уходящей маме Даша посылает свою непростительную банальность:

— Он похож на викинга, мама! Его зовут Илья.

Как же соскучился Илья по детям! А уж дети — несказанно. Навозились, начитались, нарисовались, настроили из кубиков дворцов и замков. Проголодались.

— Сейчас будем объедаться. Кто больше съест, тот победил.

Илья жарит картошку. Вика ушла сразу же, как только муж переступил порог дома. Сорвала с крючка куртку и на выход. Не хочет видеть. Наверное, это даже лучше, когда внутри у Вики всё клокочет, любой разговор оборачивается скандалом. Прошло три месяца, как Илья ушёл из дома. Но Вика всё та же — агрессивная и злобная. Уверена, что он оставил её ради женщины, переубеждать бесполезно. Да и как переубеждать, когда теперь действительно — из-за женщины. За это время Илья понял окончательно: Даша — его судьба. И за своё малодушие он может заплатить большую цену — потерять её. Если Даша узнает, что Илья женат, она сделает всё, чтобы исчезнуть из его жизни. А куда он без неё теперь, когда всё пространство души занято одной только ею, прекрасной девушкой с катка. Он не ожидал от себя такой глубины чувств. Думал, жизнь проще, циничнее, а Даша подняла его на такую высоту, что он, пригласив её на обед, боялся за руку тронуть. Что такого особенного в ней? Много думал, да не додумался. Ведь не красавица, такая пройдёт мимо и даже не удостоится мужского любопытного взгляда. А вот проросла в Илье благоухающей веткой сирени. Вот как он определил её для себя: ветка сирени. Вычурно, не по-мужски, а возник образ и оказался верным.

Вот-вот уже быть весне, скоро зацветёт сирень, в мае она уже вовсю благоухает, поедем за город, наломаю я Даше большой букет, спрячет она в нём своё счастливое лицо, а мой фотик защёлкает, застрекочет как пулемёт. Даша и сирень, сирень и Даша. Но до сирени ещё надо дожить, и, самое главное, объясниться.

Илья потёр виски. Да, ситуация… Картошка поджарилась, сейчас буду кормить детей. Прежде чем прийти Вике, позвонит соседка: «Илюш, позови Вику». Тут же отрапортует Вике: «Не ушёл ещё». Та опять будет отсиживаться у соседки, куда ей далеко от детей уходить.