Полет сокола

– Ни в коем разе. Александр абсолютно адекватен. Оба случая были лишь ответом на неприкрытую агрессию. Просто, имея соответствующее воспитание, он привык давать отпор сразу и максимально жестко. При обычном же общении у него присутствуют и хорошо подвешенный язык, и чувство юмора, и в какой-то мере самоирония, позволяющая поддерживать свой авторитет, не доводя дело до конфликта. При этом дружба и товарищество для него не пустой звук, что он доказал при нападении, защищая Егора и в какой-то момент даже закрыв его собой от пули. И то, что в него просто не попали, этого факта не исключает. Несмотря на несколько гиперактивный характер, Егор хорошо разбирается в людях, что в очередной раз и подтвердил. И я уверен: знай Соколов о ведущейся за ним охоте, он никогда не стал бы рисковать посторонними людьми. Правда, не поручусь, что он явился бы к вам за защитой, а не попытался бы решить все самостоятельно. Несмотря на его несомненную лояльность империи, СИБ он почему-то недолюбливает.

– Как вы говорите, издержки воспитания в вольном отряде. Вечный конфликт безопасности и армии. И хоть в основном я согласен с вашими выводами относительно Соколова, я предлагаю направить его энергию в более продуктивное русло.

– То есть работать на вас? – Лекарь нахмурился. – Видимо, вы пытались уже его вербовать, и не получилось.

– Служить империи, а не мне! – В голосе главы СИБ лязгнул металл. – И вот как раз для того, чтобы донести до него эту мысль, мне нужна ваша помощь, точнее, помощь вашего сына – Егора.

Глава 18 Город

Следующая неделя прошла относительно спокойно. За пределы лицея нам отлучаться запретили, и для обсуждения дальнейшего направления развития пришлось вызывать к себе Явану как директора сети «Пышкин дом». Хорошо, что тетка она оказалась понимающая, и, узнав о моих приключениях, чуть не дала по шее за попытку уехать из лицея. Заявив, что я должен «сидеть и не рыпаться, покуда супостата не повяжут», она тем не менее предложила еще пару мест для открытия точек питания. Получив добро, отчалила работать, оставив после себя огромный пакет с выпечкой. Ну, в этом вся гномья натура. Закормить насмерть – для них дело принципа.

Собирался честно поделиться с Егором, но тем не менее съел все один, поскольку Веселов всю неделю был неизвестно чем занят. Приходил он поздно, уходил рано, и, можно сказать, мы с ним совсем не виделись. В свете последних событий это напрягало, но не то чтобы очень. Мало ли, какие у него дела. Еще в столовой начали нервировать ухмылки Стрелковой в мой адрес. Вернее, не сами ухмылки, на них мне наплевать, а эмоции, некая смесь злорадства, ехидства и ожидания. Вот это реально нервировало. Я уже собрался поговорить с ней после выходных и в воскресенье лег спать, настроившись на серьезный разговор с девушкой. Следовало расставить все точки над «е».

Проснулся я как-то резко и полностью. Что-то в окружавшей меня тишине было не так. Я лежал с закрытыми глазами, продолжая мерно дышать и пытаясь по звуку определить, какова окружающая меня обстановка. Школа егерей отряда сильно этому способствовала. Тишина распалась на звуки, обычно едва различимые и сливающиеся в игнорируемый фон. Вот ветер колыхнул занавеску окна. Значит, окно открыто, и через него доносится тихий звук, напоминающий прибой. Звук отражается от стен тихим эхом. Стены каменные или бетонные, но не деревянные, они не покрыты чем-то вроде ковра или гобелена. Температура довольно высокая. Для середины зимы – так просто невозможная, где-то двадцать пять – тридцать градусов Цельсия. Я одет, на руках ощущаются мои полуперчатки. Судя по отсутствию звуков дыхания, рядом нет живых. Мысленно досчитав до трех, я ускорил до предела восприятие и рванул в сторону, перекатываясь и одновременно выхватывая из кобуры пистолеты. Взглянул в одну сторону, оценивая обстановку, и тут же повернулся в другую, готовясь открыть огонь.

Комната была пуста, если не считать низкого топчана, на котором я лежал. Окно, занавешенное какой-то тряпкой, действительно оказалось открытым. У него вообще не было рамы. Ухватив импровизированную занавеску, я сорвал ее. В лицо дохнуло запахом разогретых на солнце камней. Вид улицы, освещенной послеполуденным солнцем, навевал мысли о Ближнем Востоке. Такие же дома с плоскими крышами, убогие с виду. Такая же выжженная солнцем земля. И такая же жара. Как я мог из столицы империи попасть в Дикие земли, мне было решительно непонятно.

Прежде чем идти искать виновных и «причинять им справедливость», следовало произвести ревизию имеющихся у меня вещей. Я начал выкладывать все, что было в карманах, на топчан. Одет я оказался в летнюю форму пустынного окраса, судя по всему, с вшитой вентиляцией, и в такого же цвета разгрузку. На ногах берцы, руки в полуперчатках. Рядом с топчаном нашлась панама. Выложив все, что было, я окинул взглядом получившийся натюрморт.