Полет сокола

За долгие столетия десятки тысяч тяжелых ног протоптали этот путь.

Зуга воспрянул духом: слоновья дорога неизменно поднималась вверх и явно имела определенную цель в отличие от блуждающих звериных тропок в лесной долине. Она вела на юг. Майор обернулся. Внизу в жаркой голубой дымке расстилалась равнина Замбези. Гигантские баобабы выглядели детскими игрушками, изрезанные скалистые предгорья, по которым путешественники с трудом пробирались много недель, казались гладкими и гостеприимными. Еще дальше сквозь туманную пелену еле виднелась узкая змеистая полоса густой темной зелени, отмечавшая русло великой реки.

Слоновья тропа обогнула еще один горный уступ, и внезапно, словно распахнулся театральный занавес, глазам открылась новая грандиозная панорама. Ввысь поднимался крутой склон, поросший пышными деревьями с розовыми, огненно-алыми и переливчато-зелеными кронами. Густые леса тянулись до кряжа скалистых пиков, выше которых, казалось, уже ничего не могло быть.

Здесь чувствовалось что-то особенное. Зуга не сразу осознал, что именно, и с удовольствием вдохнул полной грудью. Ветерок, дувший с горных вершин, свежий и прохладный, как летним вечером на холмах Хэмпшира, нес с собой незнакомые цветочные запахи, нежное экзотическое благоухание чудесных розово-красных деревьев мсаса. Однако было кое-что еще, гораздо более важное. «Мушиный пояс», кишащий мухами цеце, остался позади. Последнее из смертоносных насекомых встретилось много часов назад, тысячей футов ниже по склону. Впереди лежала нетронутая земля, где можно было спокойно жить и разводить домашний скот. Убийственная жара суровой пустынной долины сменилась ласковым гостеприимным климатом.

Зуга вглядывался в даль с изумлением и восторгом. Мимо пронеслась пара грифов – так близко, что различалось каждое перышко на крыльях. Поднявшись к своему неряшливому гнезду, пристроенному в расселине скалистого утеса, огромные птицы зависли над ним, взмахивая крыльями, и опустились. Зуга ясно расслышал нетерпеливые крики голодных птенцов.

На скалистом уступе высоко над головой рядком сидело семейство горных даманов, толстых грызунов наподобие безухих кроликов. Пушистые, как детские игрушки, зверьки несколько мгновений удивленно таращились на чужаков, потом, словно по волшебству, мгновенно исчезли среди камней.

Солнце, завершая свой путь, заливало окружающий пейзаж теплым мягким светом, рисуя в небе великолепные облачные картины. Высокие шапки грозовых туч сверкали серебром и ярчайшим золотом с розовыми и алыми проблесками.

Все, теперь никаких сомнений! Зуга ощутил небывалый подъем духа, тело, уставшее после тяжелого восхождения, налилось новой силой в предвкушении невиданных открытий. За этим порогом, охраняемым острыми зазубренными пиками, начиналось сказочное королевство Мономотапа.

Он готов был оттолкнуть сержанта и бежать по чудесному лесистому склону туда, к самым вершинам, но готтентот остановил его, положив руку на плечо.

– Вот они! – прошептал он.

Зуга проследил за его взглядом – далеко впереди, среди живописных красно-розовых крон, что-то медленно двигалось: большое, серое, призрачное, как тень. Он вглядывался с колотящимся сердцем, впервые наблюдая африканского слона на воле, но серая тень вскоре исчезла в густой листве.

– Подзорную трубу!

Майор прищелкнул пальцами, не отрывая взгляда от зарослей, в которых исчез громадный зверь. Мэтью услужливо вложил ему в руку толстый медный цилиндр.

Дрожащими пальцами Зуга раздвинул трубу, но не успел поднести ее к глазам, как дерево, за которым скрылся слон, внезапно дрогнуло и затряслось, словно во власти урагана. Издали донесся жалобный скрип разрываемой древесины, высокое дерево медленно наклонилось и рухнуло. По утесам прокатилось грохочущее эхо, как от пушечного выстрела.

Майор поднял подзорную трубу, положил на подставленное плечо оруженосца и покрутил, наводя на резкость. Слон, казалось, стоял совсем рядом, четко вырисовываясь на фоне листвы упавшего дерева. Огромные, как грот клипера, уши лениво хлопали, взбивая над массивной серой головой фонтанчики пыли. Зуга разглядел даже, как из маленького глаза по дряблой морщинистой щеке проползла слезинка, оставляя темный влажный след. Слон поднял голову, и Зуга затаил дыхание, увидев величественные дуги потемневших желтых бивней. Один был короче другого, свежий излом искрился белизной.

Длинный хобот с гибким мясистым пальцем на конце захватил пучок нежных свежих листьев и с ловкостью опытного хирурга отправил листья глубоко в глотку, оттопырив треугольную нижнюю губу. От удовольствия на старческих красноватых глазах выступили слезы.

Ян Черут тронул майора за плечо, возвращая к действительности. Тот раздраженно оторвался от подзорной трубы и посмотрел, куда указывал сержант.

Выше по склону из леса вышло еще двое слонов. Зуга навел на них трубу, и у него перехватило дыхание. Тот, первый слон поразил его своей величиной, но здесь был точно такой же… а следом шел третий. Зуга смотрел на него и не верил своим глазам.

Раскосые глаза готтентота сверкали, голос охрип от волнения.