Полёт совиного пёрышка

Разговор за обедом не клеился; я молча слушала, как обсуждали Верген и семейный лекарь цены на некоторые составляющие для зелий и где лучше их покупать. Немного кружилась голова и мучила неприятная сухость во рту, несмотря на изрядно выпитое количество воды. Скорее бы уже они наелись и наговорились: перетерплю осмотр и дотошные расспросы, и можно будет отдыхать. Верген будет развлекать гостя, а я загляну к сычику, почему-то его переселение вызывало беспокойство.

***

Верген, не стесняясь, наблюдал за действиями лекаря, развалившись в кресле, которое на время обращений занимал Рене. Над его головой висела пустая клетка с открытой дверцей, а окно муж сразу же прикрыл: мёрз. Заявил, что моя птица живность вроде умная, клювом постучит, если что. Я промолчала; пусть так и считает, что сыч вылетает поохотиться или по иным своим сычиным неотложным делам.

Кольм смотрел вторым зрением, заставлял шире открывать глаза, дышать в определённом ритме, осматривал и ощупывал ладони, бормоча что-то себе под нос. Вынимал из своего саквояжика какие-то инструменты и прикладывал одним концом к груди, слушал, хмурил редкие брови.

– Лекарства принимаете, дэйна Уинблейр?

– Да, всё по вашей схеме, айт Кольм.

Лекарь и мой муж переглянулись поверх моей головы.

– Всё плохо? – равнодушно поинтересовалась я.

– Ухудшений нет.

Ясно. Улучшений, стало быть, тоже. Кольм раскрыл свой саквояжик, выудил несколько плотно набитых бумажных пакетиков.

– Возьмите, дэйна Уинблейр. Это надо разводить в воде, пропорции и температуру вы знаете. Ещё одно снадобье я приготовлю, пока буду в вашем замке. Послезавтра принесу вам.

– Благодарю за заботу и отзывчивость, без улыбки кивнула я.

Верген, дождавшись, пока лекарь соберёт саквояж и выйдет, подошёл ко мне, сидящей на краешке кровати.

– Мне жаль, Герта. Без улучшений, ты сама слышала. Ты точно не путаешь дозировку и не пропускаешь приём микстур? Думаю, следует сказать Яоле, чтобы она взяла приём лекарств на себя: у неё отменная память, она будет следить, чтобы ты как следует выполняла предпи…

– Я не пропускаю и все рекомендации соблюдаю в точности, – с подавляемым раздражением ответила я.

Вергену порой доставляло заметное удовольствие меня злить. И давать ненужные советы.

– Что ж… Когда следующий приём?

– Послезавтра.

Муж задумчиво склонил голову.

– Хорошо. Я напомню, раз уж я здесь. Отдыхай, птичка. Выглядишь ты не очень, нездоровый цвет лица и, мне кажется, поправилась немного. Нет? Должно быть, мало двигаешься, совсем не выходишь гулять, всё читаешь целыми днями да нитки на всякую ерунду изводишь. Сегодня отдыхай, а завтра пойдём гулять, перед завтраком пройдёмся, нагуляешь аппетит и цвет лица заодно поправишь. А сегодня ложись пораньше, не засиживайся. Ночные бдения вредны, да и свет жечь понапрасну не стоит.

Я слушала, невольно подняв бровь, почти так, как у Вергена. Прошагала к выходу и открыла дверь, прозрачно намекая, что кое-каким занудам пора выметаться. Муж выплыл неторопливо. Я выдохнула сквозь зубы, выждала немного и, крадучись, добралась по тёмному коридору до мастерской.

Рене сидел на окне, сонный и несчастный. Я протянула руку ладонью вверх, подождала, пока птиц переберётся ко мне, выдав возмущённую тираду на своём языке.

– Я пропустила твоё обращение? – расстроилась я.

Сыч не больно ухватил меня за пальцы. Но одежда осталась сложенной в том же виде, как положила её я, и нетронутой оказалась еда. Я просидела с ним не более четверти часа, потрепала на прощание по пернатой головушке и вернулась к себе, не забыв запереть дверь мастерской.

Впервые за более чем полтора года я ночевала в спальне одна, и только надеялась, что давно утративший интерес к супружеским обязанностям муж не явится требовать выполнения этих самых обязанностей. Нисколько не сомневалась, что в Риагате он не отказывал себе в плотских удовольствиях, вот пусть и развлекается там как угодно. Уж несколько-то дней он, совсем уже не юный мальчик, способен пережить?

Переодевшись ко сну, я расчёсывала волосы, вспоминала, все ли распоряжения оставила Яоле, когда неторопливые размышления прервал негромкий, но требовательный стук в дверь.

Нет. Только не это.

Верген облачился в тёмно-красный бархатный халат, длинный, но не настолько, чтобы полностью спрятать ноги с тонкими щиколотками. Я секунду или две глупо пялилась на домашние туфли без задников, обутые на босые ступни: неужели не холодно ему в таком виде разгуливать по коридорам? Муж же бесцеремонно подвинул застывшую в дверях меня плечом и по-хозяйски вошёл.

– Я собиралась ложиться, – я постаралась придать голосу жёсткой уверенности.