Полет в неизвестность

— Баур, мне известно, что в самом начале вашего пленения вы давали показания сотрудникам военной контрразведки «Смерш» 1-го Белорусского фронта. Я знаком с теми протоколами допросов. Многое из того, о чем вы поведали моим военным коллегам, хотелось бы уточнить, по некоторым вопросам не согласиться с вами, а кое-что поставить вам в вину, как ложную информацию.

От последних слов майора, сказанных таким же ровным тоном, как и прежние, Баура передернуло, он почувствовал прилив крови к лицу и, еле сдерживаясь, процедил:

— Я вас слушаю, господин майор.

— Вы дали показания о том, что самолеты вашей правительственной эскадрильи базировались в Темпельхофе. А разве в Рехлине они не базировались?

— А я никогда и не отрицал этого. Конечно, базировались.

— Почему машины одной эскадрильи базировались сразу на двух аэродромах? В люфтваффе ведь такой порядок не был принят.

— Правительственная эскадрилья никогда не входила в состав люфтваффе, и установленный Герингом и Мильхом порядок на нас не распространялся. Во-вторых, как, видимо, вам известно, стандартный состав эскадрильи Люфтваффе не превышал 12–16 машин. В моей же эскадрилье в конце войны имелось более тридцати машин, то есть почти две строевые эскадрильи люфтваффе. И в Рехлине, и в Темпельхофе, и в Гатове базировались не только мои машины, но и истребители ПВО, и разведчики, и бомбардировщики. На одном аэродроме просто не могли разместиться все мои самолеты. Вы забыли еще аэродром в Тутове, там тоже базировалась часть эскадрильи.

— Убедительно, но не до конца. Не связано ли это с тем, что вы страховались, ну, скажем так, чтобы маскировать вылеты Гитлера?

— Конечно, страховались. Система безопасности фюрера создавалась годами офицерами СД совместно со мной. Любой вылет фюрера всегда был строго засекречен. Он мог осуществляться как из Рехлина, так и из Темпельхова, Тутова, Гатова, а если требовались особые условия безопасности, и с иных аэродромов, расположенных под Берлином. А разве руководители СССР совершают полеты, не соблюдая мер безопасности, не страхуясь от случайностей?

Майор ухмыльнулся, сделал запись в форменном бланке.

— Конечно, Баур, вы правы. Безопасность руководителей превыше всего. В любой стране. Расскажите о модельном составе своей эскадрильи. На каких машинах летали Гитлер, Геринг, Геббельс, Гиммлер, Кальтенбруннер, высшие руководители вермахта?

— Эскадрилья состояла из двух отрядов. Один осуществлял перевозку только первых лиц, вы их назвали. Этот отряд был укомплектован пассажирскими самолетами повышенной комфортности Ju-52, Ju-90, Focke-Wulf 20 °C–Condor, и Ju-88-SS1, переделанный из бомбардировщика в пассажирский. В другом отряде состояли машины малой вместимости и меньшего комфорта, обслуживавшие большинство рейхсминистров, высших лиц вермахта, ВМС, СС, а также выполнявшие задачи самолетов связи. Отряд имел такие машины, как Si-204, Ar-68H, KlemmKk-31/32, Ju-160, Bf-108 Taifun, FiselerFi-156 Storch.

— Каким самолетом постоянно пользовался Гитлер?

— Фюрер любил старый, испытанный и очень прочный Ju-52, он часто называл его «матушкой». Но с сорок второго года часто летал и на четырехмоторном, комфортном Focke-Wulf-20 °C Condor. Машина была скоростной, хорошо управляемой, прочной и надежной в эксплуатации, неприхотливой к качеству аэродромного покрытия.

— Вы давали показания о том, что именно этими машинами в апреле вывозились грузы в Баварию по личному распоряжению Гитлера.

— Да, в основном «Кондорами».

— Назовите эти грузы.

— Я этого не знаю.

— Послушайте, Баур, неужели кто-либо поверит в то, что командир специальной правительственной эскадрильи не знал о характере груза, перевозимого его машинами? Это были документы, картины, какие-то иные ценности, возможно золото?

— Повторяю, господин майор, я этого не знаю. Мне никто и никогда не сообщал о характере груза. Погрузку ящиков всегда производили и охраняли подразделения СС. Я никогда лично не присутствовал при погрузке. Как вам известно, я почти весь апрель находился в фюрербункере.

— Да, нам это известно. Известно и то, что вы направляли контролировать погрузку своего заместителя, штандартенфюрера СС Бетца. Кстати, а где он сейчас?

Баур понимал: майор играет с ним, проверяет на искренность. Им была известна печальная судьба Бетца.

— Вам лучше знать, господин майор. Здесь, в госпитале, до меня дошел слух о гибели Бетца 2 мая.

— И что, Бетц вам не докладывал о характере грузов? Маловероятно, Баур, маловероятно.

— Если мне об этом не сообщали, вы полагаете, кто-то докладывал Бетцу? Да его и к самолетам при погрузке не подпускали.

— Ладно, Баур, переменим тему. Какой дальностью полета обладали «Кондоры» вашей эскадрильи?

— Я понимаю скрытый смысл вашего вопроса. Вы продолжаете считать, что фюрер спасся, улетев самолетом в некую дальнюю страну?

По лицу майора пробежала чуть уловимая волна раздражения, и он, изобразив служебную улыбку одними кончиками рта, поднял холодные глаза, словно приставив ко лбу Баура два ствола взведенных пистолетов: