Полет в неизвестность

— Господа, позвольте представить лучших красавиц Баварии! Нет, пардон, Германии! Милочки, прошу вас, представьтесь лично каждому из этих господ — моих лучших друзей, а то мне что-то стоять трудновато, будто земля под ногами ходуном ходит. Не землетрясение ли, случаем, дамы и господа? — Он уселся на стул и мгновенно уснул, положив руки на стул, а на них — свою голову, все еще кудрявую.

Я не был пьян и вполне мог оценить достоинства моделей студии Гофмана. Поверьте, все были красавицами. Но особенно мне понравилась одна, среднего роста, с отличной фигурой, лебединой шеей и развитой грудью. По всей видимости, ей еще не было тридцати. Прекрасная головка с аккуратной стрижкой густых вьющихся русых волос, маленький тонкий нос, полные, чувственные губы и большие голубые глаза, излучавшие доброту и кротость, — буквально ошеломили меня, по телу, словно от слабого разряда электрического тока, побежали жгучие мурашки. Удивительно, но, видимо, она почувствовала мое состояние, глядя в мои глаза, подошла и села за стол рядом со мной. Протянув руку ладонью вниз (я тут же поцеловал ее), она представилась:

— Мария. Мария Пооль.

Я встал, щелкнул каблуками и, несколько смущаясь, ответил:

— Штурмбаннфюрер СС и майор полиции Баур. Ганс Баур. Личный пилот фюрера.

Зепп Дитрих расхохотался и прокричал:

— Ганс, дружище, ты ошибаешься. Оберштурмбаннфюрер СС и подполковник полиции! Прости, но я, негодный, забыл тебе вручить приказ рейхсфюрера СС о производстве тебя в новый чин. — Он вынул из внутреннего кармана пиджака сложенный вдвое пакет и передал его мне. — Дамы и господа! — От шума проснулся Гофман и как ни в чем не бывало схватил фужер с коньяком. — Пью здоровье моего друга, лучшего пилота Германии Ганса Баура! Прозит!

— Я много о вас слышала хорошего, — сказала Мария, — от господина Гофмана, — сделала многозначительную паузу, — и от Евы Браун.

Увидев удивление на моем лице, продолжила с наигранной ревностью:

— Да-да, господин Баур, и от Евы тоже.

— Этого не может быть. Я и знаком-то с ней шапочно. Один раз в студии Гофмана говорили минуту, пару раз на аэродроме в Мюнхене, когда она провожала фюрера в Берлин.

— Вот видите, Ганс, — ничего, если я буду вас так называть? — вот видите, какое сокрушительное впечатление вы производите на женщин. — Ее глаза излучали игривое лукавство. Своим видом, запахом свежести, бархатным голосом она все больше притягивала меня.

— Мария, пойдемте погуляем по морю. Если, конечно, для вас это незатруднительно.

Она согласилась на удивление спокойно и доброжелательно:

— С большим удовольствием, но с одним условием.

— Для вас готов пойти на любые жертвы.

— Я девушка строгого католического воспитания и твердых убеждений. — Мы рассмеялись и тихо ускользнули из ресторана.

Мы гуляли с ней по пляжу до рассвета. Она умудрилась заставить меня рассказать про всю мою жизнь, про войну и авиацию, про семью и Доррит, про службу у фюрера, не сказав о себе почти ничего. И только перед самым расставанием у крыльца коттеджа, где жили девушки, она поведала, что родилась в католической семье в Герстхофене, близ Аугсбурга, отец продолжает служить органистом в церкви Святого Якова и преподает в музыкальной школе, что она — единственный ребенок в семье и копия своей матери.

На следующий день мы с Марией отправились кататься на почти игрушечном поезде «Молли», сохранившемся без изменений с 1886 года, курсировавшем по узкоколейной дороге между Бад-Добераном и Кюлунгсборном через Хайлигендамм. В Бад-Доберане мы осмотрели собор Доберанского монастыря, построенный в 1368 году. Мария с гордостью заметила, что первоначально монастырь принадлежал монашескому ордену цистерцианцев. В приморском ресторанчике мы ели креветки, запивая светлым и легким померанским пивом, бродили по тропинкам прибрежного соснового леса, а вечером пошли на пляж и купались до глубокой ночи.

Перед окончанием отпуска я познакомил Марию с Инге. А накануне отлета в Берлин фюрер взял меня под руку и повел прогуляться по липовой аллее.

— Баур, мне показали эту девушку. Она прекрасна. Думаю, тебе следует хорошенько подумать о своем и ее будущем. Такие, как она, долго одинокими не остаются. Готов быть шафером на вашей свадьбе.

И ведь стал же!

Глава 25

Сразу после капитуляции немецкой армии союзники направили в Германию значительные силы контрразведки, разведки и инженеров для поиска и изучения новейшей и перспективной трофейной военной техники. Особое внимание было уделено ракетному вооружению и реактивной авиации. Американцы вывезли в США практически всех инженеров-конструкторов ракеты А-4/Фау-2 во главе с Вернером фон Брауном, а также значительное число готовых ракет и их агрегатов и почти весь технический архив Пенемюнде. Что-то перепало британцам.