Полёт:Воспоминания.

Интересен он не только тем, что за ним дальше на восток уже аэродромов нет - сплошной океан, Тихий океан, как его называют, на самом же деле это далеко не тихий океан: волны на нём уже не морские, а океанские, и видны они с большей высоты, чем морские, и беды они приносят больше, чем морские. Океан вытворяет такое, что страшно порой становится, когда видишь мощь этой стихии, этой необузданной и неуправляемой страшной энергии, способной натворить такое, что и во сне не придумаешь. Дело в том, что погода в районе Курильских островов, примыкающих к Японии, да и вообще на всём Охотском побережье, куда входят Магаданская область и Камчатка, и Дальневосточное побережье, и Сахалин, Курильские острова, и Хоккайдо варится в океане, на стыке тёплого течения Куро-Сиво и холодного Ойе-Сиво. Ну, а когда встречается тепло и холод - там уж хорошего не жди.

Потому Дальний Восток и знаменит своими тайфунами, да ещё и частые землетрясения, которые не только рушат хлипкие человечьи муравейники, но порождают страшную волну - цунами, которая способна вообще всё смыть с острова - и людей, и результаты их деятельности: бывало, целые воинские части исчезали с карты дислокации частей. Дорог Дальний Восток. Дорог не только тем, что кормить его надо - корм ещё можно завезти кораблём в навигацию, чтобы потом всю зиму гарнизон питался «Великой Китайской Стеной» - так назывались разнообразные консервы Китая, начиная с ананасов и кончая курицей, но и кирпичом для выкладки печки в землянке или наполовину врытом в землю (чтобы ветром не унесло) домике: после землетрясения (а они на Курилах чуть ли не каждый день) печка разваливается.

Хорошо если разваливается просто по кирпичику - из них сложить новую можно, а вот коли разваливается в труху - тут вот и мобилизует Сахалинская область, куда входят и Курилы, местные ресурсы: кирпич вместе с солдатиками, хоть раз в жизни державшими в руках мастерок, везут самолётами на Курилы, и становится тот кирпич буквально золотым.

А что поделаешь? Буржуйки ставить? Ставят. Только тепло в доме, пока буржуйка топится. Значит, топить надо постоянно, расход топлива больше, да и пожаров от тех буржуек...

Конечно, Курилы дают немало для страны: это зона, богатая рыбой, причём рыбой не простой, а рыбой ценных пород, которая на ура идёт в разные там Америки за валюту. Да и достаётся всё это богатство почти, что даром: навербовал пьяндыг да проституток, коим уже и деваться некуда на землице нашей, кои рады вкалывать по полгода за копейки, обходясь практически скотскими условиями содержания - и шуруй, выкачивай золото.

Было бы только, где рыбку ловить. А ловить там есть где. Не зря сплошь да рядом арестовываются японские рыболовные шхуны в территориальных наших водах: пять человек на борту да мощный мотор - так и тянет рискнуть. Тут или пан, или пропал. Задержат пограничники - отберут судно. А удастся уйти - деньги будут. Вот и блудят невезучие шхуны, и мотаются пограничники, и пишут дипломаты ноты, и встречается порой в каком-нить инженерном домике громкоговорящая корабельная система какой-нибудь японской, знаменитой на весь мир фирмы... До чего же эта техника контрастирует с нищетой гарнизонных построек! Ведь строить на Курилах - это последнее дело, выброшенные деньги. Во-первых, все там - временные. Отбарабанил срок - и на замену. Во-вторых - к чему строить коли всё равно рассыплется при землетрясении? В третьих - дорого обходится и строительство, и стройматериалы: своего ведь ничего не производится, кроме разве что добычи рыбы да крабов. Вот и возникают такие чудеса зодчества, которые запоминаются почище всех Растрелли.

Мне пришлось провести несколько дней в «гостинице», изготовленной следующим образом: была вырыта в земле (правильнее сказать - в галечнике) яма, в яму был наполовину врыт одноэтажный домик, изготовленный из ящичной тары, между стенками которой был засыпан угольный шлак, и всё это сооружение было аккуратно обшито снаружи голенищами от солдатских кирзовых сапог. Крыша, естественно, была покрыта рубероидом, на котором покоился чуть ли не полуметровый слой вара вперемешку с галькой. Видно, по замыслу архитектора, такую крышу уже не унесёт.

И всё-таки Курилы бывали красивы. Особенно в редких случаях хорошей погоды, когда на небе солнце. Как правило, на это природой отводилось две-три недели сентября - это было то светлое пятнышко в сплошной слякоти года, которым Курилы будто извинялись перед оставшимися, кои ещё не успели сбежать на материк, за свой скверный характер. Тогда Курилы напоминали картины итальянских пейзажистов: нежное, ласковое море, лижущее шикарные пляжи у подножия низких, покрытых роскошной зеленью гор.