Полет Зерба

Илан проорал эти слова в лицо отцу. Он чувствовал, как магия струится по кровеносным сосудам, готовая выплеснуться в реальность всепоглощающей волной. Это же чувствовал и герцог. Лишь тяжёлый, полный затаённой боли вздох выдавал его состояние.

— Каждый родитель надеется, что у него не случится какого-то разговора с детьми, — он обошёл Илана и грузно опустился на стул. — Что ж… давай по порядку. Твоя мама единственная уцелевшая, наследница рода. По совпадению — восьмая дочь. Твой дед объяснял мне риски, и я, в свойственной для юности манере, учёл их, но в основном проигнорировал. От союза седьмого и восьмой может, подчёркиваю, может появиться Вместилище! Но совсем не обязательно им станет именно восьмой ребенок. Поэтому сын, отвечая на твой вопрос, нет, не перепутал. Ирэна седьмая, ты восьмой.

Зерб промолчал. Мог ли лгать ему отец? Мог. Он отдавал себе отчёт в этом. Стал бы? Илан сомневался. Требовать каких-то безумных клятв на крови с фейерверками и прочей мишурой глупо и бессмысленно. Оставалось лишь поверить на слово. На самом деле, ему хотелось поверить отцу. Узнать, что вся несправедливость в его жизни всего лишь рок, нежели воля родителя.

— Религиозные тексты часто грешат обобщенностью, отсутствием важных деталей. В конце концов, это не материалы следственного дела, — глава Надзора усмехнулся. — Каждый наш ребёнок мог бы стать Вместилищем. Сонм Пророков. Хор истины. Твой прапрадед бредил этой идеей. И это ответ на второй вопрос. Наша семья не поддерживает культистов Восьмого только последние три поколения. Уже твой дед уничтожил ритуальный зал и храмовую библиотеку. Мне от него перешла лишь тоненькая тетрадь с описанием нужных ритуалов, которые позволят поддерживать жизнь в избраннике.

— Но зачем?

— Избранников много, а Вместилище лишь одно. Как только культ успешно призывает сущность Восьмого, остальные просыпаются. Возвращаются. Здоровые.

Мир сделал кульбит вокруг Илана. Второй раз за неделю. Он стоял в шаге от того, чтобы вернуть Ирэну к жизни! Если бы он знал!

— Но почему ты не сказал?! Почему не объяснил?! — фактически взвыл Илан. — Я бы сам…

— Создал ячейку культа? Искал и трахал седьмых дочерей? А потом бы резал собственных детей, освобождая тело для сущности Царя? Смотрел бы в глаза своей Диане и говорил, что всё ради сестры? — ядовитая ухмылка и иронично вскинутые брови отца остудили пыл Илана.

— Нет.

— Нет. Это сейчас нет. А лет шесть-семь назад очень даже да! Ты думаешь, я не видел, что ты изучаешь по ночам, заплатив служанкам? Да даже мои палачи не настолько любознательны, и куда как более аккуратны! Пару женщин от инвалидности спасал я лично! А если бы я рассказал о возможном, подчёркиваю, возможном способе вернуть Ирэну? В тебе много достоинств, сын, и глупость нашего общества не смогла тебя остановить, но ты фанатик.

— Я не фанатик! — ответил Илан дрогнувшим голосом.

— Ой ли? А если посмотреть на твои действия, то фанатик фанатиком. Вижу цель, иду к цели. Любыми способами и средствами! Это сейчас ты ещё хоть как-то контролируешь себя. Здоровый эгоизм, так бы я сказал. Теперь мы вполне можем вместе подумать о том, как спасти Ирэну, раз уж в Конкордате внезапно возродился давно истреблённый культ. Садись и слушай.

Герцог указал головой на стоящий у шкафа стул. Илан медленно выдохнул, взял стул и присоединился к отцу за столом.

* * *

Их посиделки затянулись далеко за полночь, слишком многое нужно было им обсудить. Слишком много секретов нашлось в семейных закромах. Илан неторопливо вышагивал по улицам Конкордии, размышляя об открывшихся ему вещах. Сквозь жилет серого костюма-тройки нещадно, пусть и иллюзорно, жёгся серебряный знак Надзора. Отец добился своего, и блудный сын согласился стать официальным агентом. Для упрощения поисков и взаимодействия с некоторыми лицами, так сказать.

Зерб поправил шляпу-котелок и уступил дорогу семье с троицей детишек. Он решил пройтись по городу, устаканить в голове результаты откровенной беседы с отцом. Тот рассказал лишь обрывки из семейного наследия, но и этого было достаточно, чтобы взглянуть на окружающий мир под другим углом. Как что-то привычное внезапно становится новым? Илан остановился перед монументальной аркой, посвящённой Семерым. Только сейчас он понял, что бесполые фигуры, вскинувшие руки к небесам, славили не небеса. Когда-то они тянули свои каменные пальцы к фигуре, что стояла в их круге. Теперь же вместо Восьмого арку венчал длинный шпиль, возвышавшийся на несколько ярусов.