Читаем Полетели полностью

прекрасным, что в них есть – Он говорит…

Просто иди, Душа человека и скажи, пусть

вспомнят о Боге.

Снова желтый спокойный поток окутал меня и

я крикнул своему другу:

– Как хоть звать

тебя? Он ответил:

– Люди зовут меня Иисус.

Я закрыл глаза…

– Дыши! Дыши! – услышал я сквозь темноту голос:

– Молодец! Давай!


Я открыл глаза. Огромное синее небо

расплывалось в своей шелковой неге. Вой сирен

прерывал пение птиц, шум ветра, но я слушал.


96

«ПОЛЕТЕЛИ»


Я почувствовал, как чьи-то руки меня подняли с

земли и положили на носилки. Я повернул голову -

обломки моего мотоцикла безжизненно валялись на

дороге. Вокруг помятой машины сновал и кому-то

звонил напуганный водитель. Суета. Снова смотрю на

небо, там в вышине замечаю постепенно растущую

белую звездочку. Слышу обеспокоенный голос жены:

как он? Кто-то отвечает ей: плохо, но жить будет. Бог

этого парня любит. Очень любит.

Я улыбаюсь. Конечно любит. Как и тебя. Просто

хоть иногда смотри и слушай.


Сердцем


Я прекрасно помню, когда впервые увидел ее. Шел

сильный снег. Я от нечего делать выбирал одну

единственную снежинку из всех и ловил ее ртом.

Краем глаза вдруг заметил, как приближается

темный силуэт. Я насторожился, в мою глушь

забредают не так часто… Меня ошарашила ее

улыбка. Подмигнув мне, она весело пообещала,

что ничего, скоро весна…

Каждое утро я ждал ее на одном и том же месте.

Иногда она останавливалась, о чем-то мне

рассказывала, иногда в задумчивости проходила

мимо. Но всегда…всегда она давала мне печенье.

Я не люблю печенье, но…с ее рук даже печенье

было кусочком счастья.

Когда уже снег шел все реже и в морозном воздухе

начало пахнуть весной, я увидел ее с мужчиной. Они

гордо прошли мимо меня, что-то беспокойно


97

Догоняющий Солнце


зашевелилось в животе и я уж было ринулся их

догонять, но она капризно топнула ногой и

сказала, чтобы я отстал.. Я отстал.

Теперь я всегда смотрел на них. Они всегда

проходили мимо, то смеясь, то о чем-то споря. Я так

же получал свое печенье и «доброе утро» и со

временем, мне уже не так остро хотелось

перегрызть ему горло. Он даже тоже пытался со

мной подружиться и иногда меня брали погулять.


Так прошло две зимы и два лета. Она с каждым

днем становилась все грустнее. И все чаще

проходила мимо одна.. Проходила… Мимо.

Я помню, как начинал накрапывать навязчивый

осенний дождь, когда я услышал плач. Нет, не плач.

Крик. Этот крик.... Я сразу узнал ее голос и ринулся

навстречу. Но она, не замечая меня прошла мимо.

Она рыдала. Я побежал за ней. Нет. Она не должна

грустить. Только не она.. Но она меня не видела и не

слышала, неся в сердце какое-то страшное горе....

Я всю зиму ждал ее. Но она пропала.. Я каждый

день ходил к ее дому, но на меня в темные окна

смотрела только пустота.

Я наверное, умирал от тоски. Мне было все равно,

что сейчас: Зима, осень, лето, весна – не важно.

Устремив взгляд вперед я просто ждал. Чуда..ждал..

И она пришла. Это был яркий морозный день, когда

вдруг я уловил тонкий аромат печенья. Я открыл

глаза и передо мной стояла она…Я кричал..Я кричал

от этой радости – она! Она крепко-крепко меня

обняла и сказала «никогда не умирай».

С тех пор и живем вместе. Я сейчас очень и очень

люблю печенье и ее. Очень люблю ее. Всем

своим сердцем дворняжки.


98

«ПОЛЕТЕЛИ»


Холодный пол


Это уже продолжалось не один месяц и даже не

первый год. День шел за днем, высасывая из нее

последнюю надежду. Он не вернется. И крики в

подушку все тише и даже иногда удается уснуть..

время лечит? Нет. Просто надежда умирает.

Рождается смирение. Он не вернется.


Стон старого церковного колокола заставил ее

оторваться от зеркала. Нужно не забыть. В комнату

вбежали радостные няньки, волоча в руках аккуратно

выглаженное свадебное платье. Что-то больно

застучало в груди. Заткнись. Он не вернется.


В зале сладко пахло цветами. Свадебный оркестр

неспешно и грустно наигрывал какую-то до боли

знакомую мелодию. Все казалось нереальным и

слишком легким. Шагни и полетишь. Лишь

только тяжесть в клатче давала сил идти. Не

забыла. Не забыла.


Она не слышала пламенных речей. В голове шумно

носилась всего одна мысль: Сейчас. Пальцы нервно

нащупали замок сумочки. Немного противясь,

клатч открылся.


Как же нелепо в изящных руках в белых кружевных

перчатках смотрится этот громоздкий черный

убийца. Еще секунду и он подобно дракону

изрыгнет на свет божий всю свою ненависть,

произнеся что то вроде «бах!»


99

Догоняющий Солнце


Она видела, как ее белое платье вдруг стало

окрашиваться в красный цвет. Она улыбнулась

и… какой же все таки холодный пол.


Среди криков людей, послышался до боли

знакомый голос. Он отчаянно кричал, он кричал не

переставая. Все ближе и ближе. И ближе и.. Она

открыла глаза, в последний раз увидев любимое

лицо. – Ты вернулся – облегчённо выдохнула она.


Не больше дюжины людей в черных одеждах

окружили два закрытых гроба. Молча

положили цветы, молча опустили в яму......


– Я вернулся, милая!– отчаянно кричал он уже

безжизненному ее телу. – Я вернулся! я больше

не уйду!


Он посмотрел на черного убийцу, который так

же равнодушно лежал у ее остывающей руки.


Он не слышал «бах!». Он только подумал, что

в церквях очень холодный пол.


От чего вы умерли?


ПРОЛОГ

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза