Полетим… и мы – полетели…

Сплю и вижу стоящую на скале и окруженную бездонной пропастью обитель Безумных монахов, круглую – похожую на вытянутую трубу усыпанную множеством узких окон – бойниц – очень высокую башню, она совсем не похожа на ту Башню смерти, что высится над ней под слоями земли. Над пропастью реют десятки хищных птиц: соколы, коршуны, сапсаны и неведомые мне птахи, являясь еще одной линией обороны. Через пропасть к башне перекинут каменный арочный мост без перил, шириной в три локтя. На мосту стоят вооруженные кривыми мечами одетые во все черное существа, за спиной их черные крылья, вместо глаз красный огонь, почему-то я понимаю, что это Падшие, и они явились за мной. Один из них открывает свою пасть усыпанную тонкими острейшими иглами зубов, высунув змеиный язык: – Ты нашшшш, нашшшш…– слышу я в своей голове, и решив, что с меня хватит, теряю сознание, выпав из сна или страшной реальности. Бессознательно ощущаю, что лечу, только не вверх, а вниз… туда, куда бы никогда не хотел попасть.

Ключ от всех дверей. Черный волк и мертвая вода 19 и 20

Видимо это моя планида который раз открывая глаза, понимаю, что лучше бы я этого не делал… я снова пленник, вернее мое положение не изменилось, по форме, а вот его содержание вызывает панический приступ… и я кричу во все горло, до хрипоты и потери голоса, благо кляпа во рту уже нет, только тяжелые цепи на руках и ногах. Это уже не похоже на келью монахов, обычная тюремная камера, такая, какой ее описывают в историях про Торквемаду и Великую инквизицию: каменные стены заросшие плесенью, сырой пол и кучка сгнившей соломы, то на чем я лежу, мое воображение уже успело нарисовать, то, что находится за дверью, низкий и узкий коридор, с чадящими факелами через каждую сотню шагов, далее – большое помещение пыточной со стенами, в которые вбиты крюки, на них развешаны пилы, щипцы, плети и другие орудия пыток, в углу очаг для того, чтобы калить железные пруты, все, чтобы причинить боль и не дать просто так умереть.

Конечно, я помню про ключ….но это столь удачное приобретение, совершенное на ярмарке Безумных монахов в данных обстоятельствах является лишь дополнительной пыткой, насмешкой судьбы или того, кто отправил меня в это место… «Ты сам, сам виноват, – шепчет совесть… а я говорю, чтоб молчала…. Не верю я больше в случайность…»

С кандалами на руках и ногах я не уйду далеко… слишком они тяжелы, если снять кандалы, например на руках, вряд ли мне это поможет, я и с оружием не справлюсь с вооруженным Падшим ангелом. Осознавая не решаемость этой задачи, решаю начать с чего-то возможного – скрючившись в позе эмбриона, пытаюсь достать ключ скованными вместе руками из левого кармана собственной джинсовой куртки. Конечно, роняю этот маленький серебряный ключ и долго пытаюсь нащупать его на грязном полу в сгнившей соломе, чтобы не растерять остатки самообладания, и уже не думая о решении своей головоломной задачи, открываю ключом дверь камеры, без скрипа и лишнего шума, возможно с кандалами на руках и ногах этот фокус не прошел бы, просто потому, что они не являются дверью…, а серебряный ключ не является, ключом – от всех замков… его функция – двери…

А за порогом … меня уже ждут.

За дверью камеры меня ждет Тая на пару с котом, тем самым у которого глаза похожи на два горящих мутных изумруда, голос подобен пению ангелов и шерсть мерцает как горсть бериллов.

– И как ты собирался бежать со всем этим железом на руках и ногах…?

Я пожимаю плечами, и, бряцая цепями как последнее Кентерви́льское привидение», пытаюсь обнять их обоих… я счастлив по-детски…, кот, конечно, уклоняется – легко – по-кошачьи, а Тая просто тает в моих объятьях. – Дурачек, – обращается она ко мне как должно умудренному взрослому к неразумному ребенку и смотрит также строго…. на кота… Кот принимает независимый вид и отворачивается, как будто желая уйти. – Грызи…! – указывает Тая на мои цепи.

– Но они же, не вкусные! – искренне возмущается кот.

– Расскажу все бабуле….., – упирает руки в бока Таисия.