Полевое руководство для научных журналистов

Когда о стиле говорят авторы текстов для газеты New York Times, американской Ассоциации современного языка (MLA) или научного журнала New England Journal of Medicine, они зачастую имеют в виду жесткие правила правописания, пунктуации, сокращения слов и другие нормы языка, закрепленные в «святых» руководствах и стайл-гайдах. Термин «стиль» в разговорной речи часто используется для характеристики назначения текста или профессиональной принадлежности автора: академический, научный, журналистский, «цифровой», литературный, постмодернистский и т. д. Для академического сообщества корни стиля уходят в классику Аристотеля, Цицерона и «дедушки» риторики, Гермогена, который делил стили на высокий, средний и простой. Писатель Бен Ягода в книге 2004 г. «Звук на странице: стиль и голос в письме» (The Sound on the Page: Style and Voice in Writing) определяет стиль как то, как писатель «использует язык, чтобы создать или отразить отношение к миру».

Для целей этой главы давайте определим авторский голос как его личность на странице. Стиль – это особенности нашего текста, формируемые внешними правилами или нашими собственными писательскими техниками и мышлением. Голос – это индивидуальность автора, наша собственная или та, которую мы копируем или создаем (а иногда неизбежно и та и другая).

В этих определениях стиль – это то, что отличает американский гимн в исполнении Барбры Стрейзанд, Эминема, Чарли Паркера, Бакуита Зидеко и Пласидо Доминго. Мелодия и слова одни и те же, но какую же огромную роль играет стиль! Голос – это то, чем отличается тот же гимн в исполнении Паркера, Эллы Фитцджеральд, Луи Армстронга, Билли Холидей и Уинтона Марсалиса. Все это джаз – один и тот же стиль, – но голоса будут разными. В научной журналистике стиль и голос означает, что одну и ту же тему можно дать Натали Энджир, Оливеру Саксу, Джону Макфи, Дайане Акерман, Эдварду Уилсону, Дэвиду Кваммену и Энни Диллард и результаты будут отличаться так же сильно, как нота до в строке «где свободных страна» у Эминема и Билли Холидей.

Для авторов стиль и голос возникают из простых элементов вроде текстового ритма, пунктуации, глагольных времен, выбора слов, построения фраз, выбора прилагательных и наречий или их отсутствия, а также более сложных художественных приемов вроде настроения, тона, структуры текста, темы и восприятия. Для авторского голоса то, что вы не пишете, настолько же значимо, как и то, что пишете. Посредством стиля мы вызываем у читателей определенные эмоции, не называя их. Вот некоторые примеры.

Палеонтолог Стивен Джей Гулд использует в своих текстах почти викторианский формализм, подчеркивая свой удивительный взгляд на незначительность человечества перед мощью антропологического времени. Его колонки для журнала Natural History, где он почти не употребляет более разговорные сокращения слов, полны выражений вроде «скорее», «более того», «признаю» и «похоже», а также риторических вопросов, его собственные ответы на которые очевидны.

Поэт и писательница-натуралистка Дайана Акерман тоже любит риторические вопросы, но она расширяет их цепочками фраз и образов, добавляя языковые «специи» и чувства, погружаясь в каждую деталь, задействуя поэтическую интуицию на всю катушку, раскрывая метафоры и усиливая эмоции, развивая ритм каждого предложения, двигаясь все дальше и дальше, лирично и прекрасно, пока мы не задаемся вопросом: как ей это удается? Затем она (как и я в этом абзаце) заканчивает краткой мыслью.

Эссеист Дэвид Кваммен, который пишет о природе, добавляет числа, теории и названия химических веществ к прямолинейным воспоминаниям и оригинальному выбору слов, чтобы писать о своей жизни, прошлой и настоящей в метафорической, по определению, окружающей среде. Однажды он сравнил начало своей взрослой жизни с точным измерением движения ледников.

В статьях и эссе о кулинарии писатель Элтон Браун использует тот же причудливый язык, кристально ясные объяснения и самоиронию, которые определяют стиль его кулинарных шоу на телевидении. «Большая миска жижи», – пишет Браун в статье для Bon Appetit о научной стороне хлебопекарных дрожжей и своих детских впечатлениях от них. «Миска была большая, – добавил он, – а жижа липкая, пузырящаяся и как-то плохо пахла». Благодаря словам «как-то», «очень круто» и «просто окочурился», а также фирменному стилю повествования от первого лица я практически слышу, как Браун говорит со мной со страницы.