Полезное прошлое. История в сталинском СССР

Неприятие вызвала и точка зрения докладчика о том, что нация сложилась к XVII веку на основе национального рынка. Н. В. Устюгов и Н. И. Павленко указали на неверную постановку вопроса, подчеркнув, что процесс складывания всероссийского рынка в XVII веке только начался и растянулся на столетия. Н. В. Устюгов упрекнул Мавродина в выпячивании исключительно экономических факторов и забвении духовных.

В вопросе о среднерусских диалектах как основе русского национального языка на сторону Мавродина встал М. Н. Тихомиров и известный советский лингвист В. Н. Смирнов. Последний утверждал, что в создании языка русской народности «ведущую роль сыграли говоры владимиро-суздальские». Лингвист П. С. Кузнецов указывал на сложносоставной процесс развития московского диалекта, вобравшего в себя черты северных, среднерусских и южных диалектов.

Специально обсуждалась проблема курско-орловского диалекта. По мнению лингвиста Г. Д. Санжеева, В. Н. Сидорова и ряда других участников, под ним необходимо понимать южнорусские диалекты вообще, а не только говоры Курска и Орла.

Подводя итоги заседания, Мавродин согласился пересмотреть свое видение степени сплоченности древнерусской народности, но категорически отверг мнение о сохранении народности после распада Киевской Руси.

Итак, схема развития русской нации, нарисованная Мавродиным, не нашла серьезной поддержки. Вероятно, причинами тому были не только ее концептуальные слабости, но и конкуренция со стороны московских историков, не желавших уступать лидерство в сверхактуальной проблематике. Именно тогда начинает стремительно выдвигаться Б. А. Рыбаков. На совещании, посвященном этногенетическим исследованиям, 1 ноября 1951 года он выступил с докладом «Об образовании киево-русского народа». Впрочем, при публикации неуклюжее название было скорректировано.

19 июня 1952 года на ученом совете Института истории материальной культуры АН СССР прозвучал доклад Рыбакова «Проблема образования древнерусской народности в свете трудов товарища И. В. Сталина». Работа была написана с учетом дискуссии по докладу Мавродина. В частности, докладчик практически в самом начале подчеркнул, что между «народностью» и «нацией» есть известное сходство, хотя нация и устойчивее.

Рыбаков указывал, что уже венеды представляли собой вполне оформившееся единство. С венедами была связана черняховская культура II–V веков. Более того, докладчик прямо указывал, что венеды были объединены в племенной союз, носивший общее имя «поляне». Таким образом, уже тогда можно было наблюдать процесс вызревания древнерусской народности. Впрочем, завершиться процессу мешало неспокойное время. Большое внимание докладчик уделил локализации территории Руси в узком смысле, разместив ее от Киева до Курска. Здесь должно было находиться ядро древнерусской народности. Появление Курска (а не простое указание Киевской, Черниговской и Переяславской земель как региона локализации), видимо, не случайно и связано с поиском курско-орловского диалекта.

Рыбаков брал за основу схему Сталина, указывавшего, что родовые языки перешли в племенные, затем в народные, а от народных в национальные. Следовательно, этногенетическое развитие русской нации проходило по линии «род – племя – народность – нация». Для насыщения схемы конкретным материалом историк, учитывая скудость имеющихся сведений, применил ретроспективный анализ. Он подчеркивал, что древнерусская народность, несомненно, уже существовала в X–XI веках. По его мнению, она окончательно сформировалась в IX веке, что совпадало с появлением государства.

Основой древнерусских племен он считал племя «рос», входившее в антский союз и концентрировавшееся вокруг реки Роси. На смену племени приходит русский племенной союз, включавший антские племена руссов и северян и существовавший в VI–VII веках.

Русский племенной союз был длительным и прочным образованием, создавшим свою общую с незначительными оттенками культуру на пространстве от Киева до Воронежа, выполнявшим важную функцию обороны от кочевников и не менее важную функцию первичного собрания восточнославянских племен.

Наконец, племенной союз в VI–VII веках на территории от Киева до Курска начинает эволюционировать в сторону народности. Рыбаков подчеркивал, что указанный ареал распространения русского племенного союза совпадает с локализацией курско-орловского и киевско-полтавского диалектов. Отвечая на вопросы слушателей, Рыбаков уточнил ряд положений своего доклада. В частности, он связал распространение курско-орловского диалекта с ареалом височных колец.