Полезное прошлое. История в сталинском СССР

Французская революция неизбежно занимала в учебнике одно из ключевых мест. Следуя за официальной идеологией, автор особый акцент сделал на коренном отличии буржуазной революции от социалистической. Буржуазная революция не ломает «эксплуататорский, феодально-абсолютистский государственный аппарат, а приспосабливает его к созревшей в известной степени буржуазной экономике». Только пролетарская, социалистическая революция способна уничтожить эксплуатацию.

Войне 1812 года была посвящена часть главы о наполеоновских войнах. Читатель из нее узнавал, что «Наполеон боялся мощной России» и стремился добиться мирового господства. Любопытно и то, что в описании армии Наполеона, вторгшейся в Россию, акцентировалось, что в ее состав входили немцы, итальянцы и поляки. Это была явная аллюзия на события 1920–1940‐х годов. Следуя официальной концепции войны 1812 года, А. Е. Ефимов писал: «Патриотический порыв русского народа был повсеместным». Бородинское сражение оценивалось как «страшный удар» по наполеоновской армии, положивший «начало ее полного разгрома».

Учебник продолжал меняться, более или менее оперативно реагируя на смену внутренней и особенно внешней политики. В 1949 году свершилась китайская революция, победила коммунистическая партия. Китай стал важнейшим союзником СССР. В 11‐м издании (1952 года) появилась глава «Китай в XVII–XIX веках», в которой в первую очередь показывались исторические корни дружбы России и Китая. В частности, указывалось, что русско-китайский Нерчинский договор 1689 года был «равноправным» и дружественным. Подводя учащихся к выводу о неизбежности китайской революции, автор писал: «История показала, что китайские феодалы предавали страну иностранцам. Освободить Китай могла только народная революция».

В этом же издании, в духе усиления культа войны 1812 года, появился отдельный посвященный ей параграф, в котором содержался следующий пассаж: «Величайший полководец нашего времени товарищ Сталин указал, что… Кутузов загубил Наполеона и его армию при помощи хорошо подготовленного контрнаступления». Концепция контрнаступления оправдывала отступление советских войск в 1941 году и преподносилась как гениальная, исторически апробированная стратегия.

Учебники по новой истории являлись важным орудием в пропаганде нужного образа внешнего мира. Извечными союзниками и народами, нуждающимися в покровительстве, представлялись славяне. Германия представала как изначально враждебная по отношению к славянству сила. Франция, Англия и США – в целом успешные, но, как правило, враждебные страны, лидеры уходящего с исторической сцены буржуазного мира, на смену которому придет социалистический во главе с СССР. Всячески подчеркивалось место Советского Союза в мире, внушалась уверенность в его мощи и особой исторической миссии, во многом органично связанной с миссией России.

Содержание учебников оперативно менялось в угоду злобе дня. Абстрактные клише официальной идеологии наполнялись вполне конкретными историческими фактами и оценками, ненавязчиво формирующими правильную картину мира, в которой история оказывалась одной из важнейших координат, обеспечивая советских школьников правильной информацией о союзниках и врагах, национальных и классовых. В этом смысле учебник истории выполнял важнейшую функцию придания исторической перспективы идеологическим директивам.

КУЛЬТ ИСТОРИЧЕСКИХ ГЕРОЕВ: ИВАН ГРОЗНЫЙ И ПЕТР I

Сталину очень импонировали образы крупных исторических деятелей. Во многом это являлось общим местом для субкультуры революционеров, которая подразумевала способность увлечь людей своей харизмой. Однако Сталин не был харизматиком, да и место лидера-революционера уже было прочно зарезервировано за Лениным, поэтому в сталинском сценарии власти большую роль играли не революционеры, а созидатели великих держав. Фаворитами вождя стали Иван Грозный и Петр Великий. В них он видел своеобразные ролевые модели, особенно на последнем этапе своей жизни, когда, без сомнения, ощущал себя великим историческим деятелем. Причем Иван Грозный, изощренно искоренявший крамолу и внутренних врагов, импонировал вождю даже больше, чем строитель империи Петр.

В дореволюционной России отношение к ним было разным. Если Петр I являлся признанным гением династии Романовых и архитектором Российской империи, то на Иване Грозном лежало клеймо тирана. Во многом этот образ закрепился благодаря яркой картине царского террора, нарисованной Н. М. Карамзиным в «Истории государства Российского». От фигуры Грозного действующая власть старалась дистанцироваться, ему даже не нашлось места на памятнике «Тысячелетие России», установленном в 1862 году в Великом Новгороде.

Впрочем, российская историческая наука не давала однозначной трактовки правлению Ивана Грозного. Существовала версия, согласно которой он своим террором способствовал государственной централизации, что рассматривалось как вполне прогрессивное явление, хотя методы и вызывали осуждение.