Полгода дороги к себе

– Да, таких как я, таких как Миха – безработных и неприкаянных. Нас таких много сейчас.

– Ну ты-то почему неприкаянный? У тебя семья есть, две дочки, дом.

– Все так, но вот работы нет. Я ведь по идее кормилец, а содержать семью не на что. Наташка пытается, крутится, но бл…, это все бег по кругу и нельзя выскочить из нищеты. Понимаешь, интересная штука получается, я ведь работать никогда не отказывался, и профессия есть, и голова на плечах, а приложить ее негде, только сложить можно, – мы мрачно хохотнули.

– Все, перекур закончен, двигаем дальше, – крикнул водила, залезая в наш побитый ПАЗик.

– Сдух, а ты что и дальше так собираешься челночить?

– Ага.

– И до каких пор?

– До полного и безоговорочного построения Русского мира.

– А если серьезно?

– А если серьезно, то не знаю: или пока не не надоест, или пока не убьют.

– Ерунду говоришь, ты образованный парень.

– "Парень", мне, между прочим, уже 26 лет. Я уже осознаю ответственность за свои поступки. Это два года тому назад я не знал, что делаю и что буду делать через год, а теперь мне все понятно.

– Хорошо тебе, а вот мне ничего не понятно.

7

Голова раскалывалась, было мерзко.

– Утро, блин, туманное…

– Проснулся? – спросила утвердительно жена, одеваясь на работу. – Сколько вчера пропил?

– Нисколько, приятель угощал.

– У тебя еще остались приятели?

– Этого уже можно забыть.

– Чего так? – интонация жены говорила мне о том, что дальше разговор будет носить неблагоприятный для меня характер. Я отчетливо понимал, что сочувствия, в котором я в последнее время так нуждался, а сегодня особенно, я от нее не дождусь.

Вообще наш брак счастливый, наверное. Я женился по любви, Наташа выходила за меня тоже по большой любви. Все у нас было нормально. Она врач-педиатр, при этом действительно хороший педиатр. Когда я увольнялся с работы, то, конечно, советовался и с Наташей. Она, как и я, не могла знать всех последствий и поэтому согласилась. Не легко, но согласилась. А что ей было делать? Сказать: "я против, сиди и не дергайся", она не могла, то есть теоретически могла, но это ничего бы не изменило. Я был уже на пределе. В течение последних трех лет я сильно выпивал, не запоем пил, нет, но часто и иногда изрядно выпивал. Мне было плохо, начались проблемы со здоровьем, но это я мог пережить в отличие от гнетущего ощущения тяжести в груди, которое отпускало только на время действия алкоголя.

“Блин, эти розовые цветочки на пододеяльнике, какие они тошнотворные, я ненавижу их. Как мне плохо. Мамочка, спаси меня!”. Я лежал в постели и не мог пошевелиться. “Ну чего они так кричат?” – думал я о своих двух дочках. Саше – старшей, было семь, младшей Маше было четыре. Я их обожал, но сейчас я хотел, чтобы они убрались как можно скорее. “Господи, я даже крикнуть не могу, чтобы они замолчали, а Наташка, зараза, даже не подумает их одернуть, "папа ведь сам себя довел до такого состояния, поэтому нечего его жалеть – сам виноват." Виноват-то может быть и виноват, но милосердие иметь надо, тем более врач, давала клятву Гиппократа. И дочек такому учить не надо, они папу должны любить и жалеть”.

За окном светлело мартовское утро, свежее, весеннее. Наташа, наконец, взяла девчонок, сказала: "мы ушли", дочки пропищали: "пока, папочка", дверь закрылась, стихли шаги на площадке. В квартире наступила благословенная тишина. Я с трудом поднялся и пошел в душ. Не меньше получаса я, сидя, отмокал. Пар клубами поднимался к потолку, а я все сидел и думал о нас с Наташкой. Мне было жалко себя, и ее, и наших девчонок.

“Странно вот, любит она меня или не любит? Вроде давно живем, не без радости. Иногда жалеет, значит любит? А почему она должна меня жалеть? Вот мама меня всегда жалеет, хотя мать – это совсем другое. У любой матери сердце огромное”. Я представил себе человеческое сердце и мне опять поплохело. “Нет, я не о том все. Бывают же отношения между мужчиной и женщиной, выстроенные по схеме “отец-дочь”, есть “мать-сын”, и еще какие-то наверняка бывают. Какие у нас с Наташкой? Она вроде бы меня не подавляет, я ее тоже. Так уж сильно она не нуждается в моей защите и опеке, все сама, сама, хотя откуда я знаю? Я же с ней на эту тему и не говорил никогда. "Слав, купи картошки”. “Слава, забери девочек”. “Слава, давай съездим к твоим родителям”. “Слав, надо съездить к моей маме”. “Ты заехал к моей сестре?” С другой стороны, вроде бы, нет постоянного контроля: захотел встретиться с друзьями – встретился, захотел выпить – выпил. Как там у Высоцкого: "Если я чего решил, то выпью обязательно". Меня опять стало мутить. “Так, на чем я остановился? Да, что больше Наташка мной руководит, чем я ею. Хорошо, и что это значит? А значит это то, что я человек в семейной жизни несамостоятельный, хотя определенной лаской и любовью не обделенный. Все, легче стало, надо выходить”.