Полгода — и вся жизнь

За завтраком баронесса села рядом с мужем. Она отправила четырех детей в деревню к своей кузине. Там были прекрасные возможности для игр и прогулок, но самое главное — там они могли вдоволь и сытно поесть. Баронесса была счастлива, она писала своим детям подробные и веселые письма о том, как спокойно течет жизнь дома. Младшие братья Винцента тоже отправились в многодневную велосипедную экскурсию. Таким образом, она осталась одна со своим мужем, и это было очень непривычно для них. Ведь даже во время медового месяца три мальчика от первого брака были с ними и сразу же взяли свою новую маму в оборот. Жизнь вдвоем с Гого в этом большом доме вызывала у нее своеобразное ощущение, которое она находила замечательным. В их положении появилось какое-то новое, пикантное очарование, в котором она не решалась себе признаться. Ей становилось стыдно, ведь она знала, что все ее чувства должны были в этот момент принадлежать Винценту.

Она принесла мужу газету, налила кофе, поставила на стол свежеиспеченный хлеб и недавно сваренное варенье. Воздух уже немного прогрелся, и было приятно перед грядущей жарой насладиться прохладой раннего утра. Барон старался не морщиться, когда пил эту светло-коричневую, разбавленную жидким молоком бурду, которая называлась кофе. Он боялся обидеть свою жену. Но потом, не выдержав, ударил кулаком по газете и потребовал:

— Пожалуйста, Терчи, запомни раз и навсегда: кофеин — это составная часть кофейных зерен, возбуждающим действием которого сегодня лишь немногие могут насладиться. Химия нуклеидов привлекает к себе все большее внимание биологов. Благодаря воздействию на нуклеиды разбавленных щелочей и определенных ферментов они собрали достаточно много сведений о строении этих веществ. Ученым даже посчастливилось химическим путем создать кофеин, который добавляют сейчас в кофейные напитки.

Барон с отвращением отставил чашку:

— Сейчас уже не знаешь, что ты ешь и пьешь. Что сегодня на обед?

— Запеканка, — произнесла баронесса чуть слышно. — Но это хороший, испробованный рецепт.

— Отвратительно, — сказал барон и прибавил: — Ты разрешишь мне позаботиться об ужине?

— Конечно, — ответила баронесса удивленно. Потом она сказала, что до обеда ей нужно зайти в одну из лавочек, где можно обменять детскую обувь, которая стала уже мала, на большую. — Слава Богу, есть еще хорошие законы, — сказала она, — благодаря которым только в Вене за последние три года было обменено сорок тысяч пар обуви.

— Ты неисправима, — сказал барон. — В самом плохом ты находишь что-то хорошее. Представь, что войны бы не было. Тогда сорок тысяч пар старой обуви сгнили бы на свалке и все купили бы сорок тысяч пар новых, красивых башмаков на любой вкус.

Барон немного помолчал.

— Хотя нет, я не прав. Ведь ног было бы гораздо больше, чем сейчас.

Он отложил газету, неожиданно почувствовав сильное желание наверстать упущенные часы сна.

— Не пропусти почтальона, — попросил он жену.

* * *

— Терчи, — крикнул барон, появившись снова уже перед обедом. Он стоял в саду и уже некоторое время ждал ее. — Терчи, — кричал он до тех пор, пока она не подошла к нему. Он не нашел других слов, чтобы выразить свои чувства. В правой руке у него было два листка бумаги, которыми он сильно размахивал.

Баронесса ускорила шаги, побежала и упала прямо в объятия мужа. Она произнесла только одно слово — «Винцент», а барон сказал: «Он жив». Потом они обнялись и стояли так, щека к щеке, и было ясно, что баронесса плачет. Слез барона не было видно, потому что его щека была плотно прижата к щеке баронессы.

Винцент писал, что дела его идут хорошо, даже можно сказать очень хорошо, особенно если помнить о том, в каком состоянии была его левая рука при поступлении в лазарет три недели назад. Ему попался хороший хирург, который прекрасно заштопал рану. Теперь он уже может немного шевелить пальцами. Ему сказали, что он будет пользоваться рукой как раньше. В первые дни он был в довольно комическом положении: в голове все перепуталось, он не мог даже отличить вчерашний день от сегодняшнего — шок после ранения, как ему объяснили. Поэтому он попросил сестру написать за него письмо. Она написала, но лазарет постоянно переводили в разные места, и было неизвестно, как работает почта, поэтому родители могли и не получить первых писем. Теперь он наконец-то может сообщить им не только о своем самочувствии, но и о том, что в ближайшие дни его отправят на родину в резервный лазарет для долечивания. А теперь самое главное: этот лазарет находится на Нижнем Дунае, в каком-то монастыре, местечко называется Бойген. Значит, скоро они увидятся. Внизу стояла подпись: «Ваш счастливый Винцент».

Чтобы баронесса смогла прочесть письмо, они опустились на траву прямо там, где стояли. Барон читал письмо вместе с ней, они перечитывали его много раз. Потом поднялись, забыв на земле сверток со старыми башмаками, и пошли, взявшись за руки, в дом.