Полгода из жизни капитана Карсавина

Я очень рад, что ты живешь неплохо; для меня это страшно важно — знать, что ты в целости и сохранности, где-то работаешь, живешь более или менее нормально. Мне тогда кажется, что еще можно возвратить какую-то семью, воссоздать ее когда-то… И так, бесспорно, будет.

Часто бываю у Толстых. Они очень милы и помогают лучше, существеннее всех. Очень симпатичен сын Толстого — Митя, студент Ленконсерватории. Законченный тип светской женщины представляет Людмила Ильинична: элегантна, энергична, надушена, автомобиль, прекрасный французский язык, изучает английский, листает альбомы Сезанна и умеет удивительно увлекательно говорить о страшно пустых вещах. К тому же у нее есть вкус, и она имеет возможность его проявить. Сам маэстро остроумен, груб, похож на танк и любит мясо. Совсем почти не пьет (зато Погодин!..) и совершенно справедливо травит слово «учеба». Дом Толстых оригинален, необычен и дышит совсем иным, чем общий «литфон» (о каламбуры!), что мне там всегда очень хорошо…»

Мужественно перенося лишения военного времени, Георгий верил в скорую победу над врагом.

«…Я абсолютно уверен лишь в одном — в том, что немцы будут разгромлены. И это — не пустые слова, не повторение бессмысленно заученной фразы; это — глубокая уверенность, исходящая из объективных данных: да, конец их близится, и близится неуклонно», — писал это Георгий в ноябре сорок второго, когда шла ожесточенная битва за Волгу. А через месяц Георгий отправляется в военкомат.

«Итак, судьба моя решена… Прощай, музыка, литература, школа! Но все еще будет вновь, и скорее, чем мы думаем…»

Но сразу Георгия не мобилизовали — дали возможность окончить школу. Среди школьных товарищей он близко сходится с И. Музафаровым, И. Горским. Последний потом расскажет, как в класс к ним вошел высокий стройный юноша с большими светлыми глазами, с идеально зачесанными на пробор волосами. «В элегантном костюме (в крапинку, темно-серого цвета), сорочка, галстук. В руках большой кожаный портфель. Сейчас такой юноша в 9-м классе сплошь и рядом, тогда — единственный. Шла война, и ребята были одеты неважно… Чуть позже я узнал, что это у него единственный (видавший виды) пиджак, но манера носить одежду, разговаривать, следить за собой — все говорило о его высокой интеллигентности».

Продолжая учение, Георгий работал в УзТАГе (Узбекское телеграфное агентство). Рисовал карикатуры, писал лозунги. Кроме какой-то суммы за работу ему выдавали хлебную карточку и карточку в столовую.

И вот школа окончена. Он возвращается в Москву, поступает в Литературный институт, для заработка — художником-оформителем на завод. Живет у своей тетки — Елизаветы Яковлевны.

1 февраля 1944 года Георгию исполняется девятнадцать лет, и вскоре его призывают в армию. В письме к Але он точно указывает день призыва — 26 февраля и делится своими первыми впечатлениями о службе в запасном полку под Москвой. До принятия военной присяги Георгий успевает побывать с товарищами по полку в Рязанской области — на лесозаготовках. В письме к Анастасии Ивановне с некоторой долей иронии описывает, как занимается ремонтом бани.

Однако три месяца позади. Принята присяга на верность Родине. И вот первое письмо с фронта.

«Адрес полевой почты — тот же, с той только разницей, что мы перекочевали в другую деревню и я теперь ночую на чердаке разрушенного дома; смешно: чердак остался цел, а низ провалился. Вообще же целы почти все деревянные здания, а каменные — все разрушенные. Местность здесь похожа на придуманный в книжках с картинками пейзаж — домики и луга, ручьи и редкие деревца, холмы и поляны, и не веришь в правдоподобность пейзажа, этой «пересеченной местности», как бы нарочно созданной для войны…»

Не все мог рассказать в своем письме солдат. И чтобы еще раз пройти с ним фронтовыми путями-дорогами, пришлось отступать в далекое прошлое, представшее десятками приказов, сводок, боевых донесений…

Вначале по обратному адресу на треугольном конверте — полевой почте — удалось установить, что красноармеец Георгий Эфрон после призыва в феврале 1944 года был направлен военкоматом в 84-й запасный стрелковый полк.

В Центральном архиве Министерства обороны в старых пожелтевших папках тщательно выбираю имена однополчан Георгия, его командиров, которые вели в бой, — около сотни адресов. Только адреса-то их относятся еще ко времени призыва, порой даже к довоенному времени. Удастся ли разыскать кого-то, припомнят ли Георгия?..

В годы военного лихолетья о Георгии не сохранилось никаких официальных сообщений: где воевал, долго ли, погиб ли, пропал ли без вести или с вестью какой?..

Но вот пошли ответы — пятьдесят писем из военных комиссариатов, исполкомов сельских Советов, из Военно-медицинского музея Министерства обороны, от частных лиц. И с каждым письмом, каждым архивным документом, воспоминанием все ясней и отчетливей вырисовывался в той Великой войне Георгий — сын Марины Цветаевой.