Поляна №2 (8), май 2014

– Ты знаешь, как Наполеон захватил Венецию? – Степаныч налил еще по одной.

– Нет.

– Он с армией подошел к берегу лагуны и на лодке отправил гонца с требованием сдаться. Венецианцы выслушали гонца, переглянулись, подумали и отдали гонцу ключ от города. Люди делом занимались, а не патриотизмом. На инквизицию, Ватикан и Наполеона им было класть. А могли корабли отправить, повоевать. Погибла бы куча народу. А так ничего не изменилось, все живы.

– А национальная гордость?

– Какая гордость?

– За свою страну.

– Я горжусь своими детьми! Людьми стали и меня помнят. Я горжусь своей работой! Ко мне за тридцать лет ни одной претензии. Я горжусь своим самогонным аппаратом! А то эту магазинную ханьку пить невозможно.

– Наливай!

– Ты свою национальную гордость в мой дом не носи, а то нефтью и газом будет вонять. А я даже курю на балконе.

– Степаныч! Про нефть и газ уже неинтересно. А великая русская литература! А вообще русское искусство?

– О! Горжусь!

– А Суворов с Кутузовым?

– А это мимо!

– Почему?

– Они люди войны. Гениальные, мудрые, но люди войны. А я против. Их профессия – человека убивать. Вот ставят им памятники. Зачем? Надо помнить хорошее и напоминать о нем. А мне памятник Суворову напоминает, сколько народу полегло под его руководством и благодаря его руководству.

– Так он родину защищал!

– Кого защищал? Сплошные захватнические войны! Сплошной рейдерский захват!

– Так ему приказали.

– Не полез бы в военные, – не приказали бы.

– Он империю расширял.

– Зачем?

– Как зачем?

– Что с этой империей делать? Ты за МКАД ом давно был? Там бескрайние территории, которые никому не нужны. Они горят торфяными пожарами, затопляются наводнениями, а государству на них класть. Так зачем расширять империю? Чтобы потемкинские деревни было где строить?

Я бы эту империю от Сахалина до Урала сдал бы в аренду японцам. Все равно эти наши воры и дебилы у власти ничего там никогда не сделают, а так хоть нашим же людям будет лучше жить. И война не нужна. Просто менеджера нанять. Пока совсем все не просрали.

– Степаныч, ты же буддист. Ты же можешь превратиться в урчание кота. Откуда в тебе столько негатива?

– Я буддист через два – на третий.

– Разве так бывает?

– А разве так бывает? – Степаныч показал пальцем на окно кухни.

За окном, как по заказу, захлопали взрывы, замелькали сполохи праздничного салюта, придавленные низкими снежными тучами. Степаныч встал, брезгливо задернул занавеску.

– Если хочешь тематический тост, давай за Белку и Стрелку. Они ни в чем не виноваты.

– Наливай!

– Представляешь, что я в телевизоре видел! Их чучела выставляют в Музее космонавтики!

– Это кому мозга хватило?

– Наверное, какому-то чучелу, хотя у чучел мозга нет.

Я не помню, через какое количество рюмок самогон примирил Степаныча с действительностью. Мы пели «Заправлены в планшеты космические карты», «Я земля», «Знаете, каким он парнем был». Потом он пообещал коту Ошо отправить его в космос. Ближе к утру Степаныч выдохнул: «Поехали» и уснул на столе.