Полярис

Да, они могли воспользоваться каютами на нижней палубе. Уокеру пришлось бы взять побольше еды и воды, но это он вполне мог устроить. Зачем капитану заглядывать в складские помещения?

Алекс закрыл глаза и, похоже, заснул. Гроза осталась позади. Снова выглянуло солнце. Два часа спустя мы пролетели над горами Корали и начали приближаться к Сабатини. В небе парило целое облако машин.

Штаб-квартира «Эвергрина» находилась на южном берегу Залива, среди холмов. Я позвонила заранее и выяснила, что там действительно есть зал с экспонатами и артефактами, иллюстрирующими двухвековую историю компании, в том числе челнок с «Поляриса» и несколько других предметов, найденных на корабле. И они были готовы устроить нам экскурсию.

В качестве гида мы получили Кори Чалабу, женщину средних лет со стальным взглядом. Ее очень заботили судьба рифов в Минойском море, перенаселенность полудюжины миров Конфедерации и безрассудство – как она выражалась, – с которым люди внедряют вторичные биосистемы на живых планетах. Минут двадцать мы пили кофе и жевали пончики в ее офисе, беседуя о роли «Эвергрина» в «человеческой авантюре» (ее слова).

– Видите ли, так оно и есть. Нет плана, нет заранее поставленных целей, нет мыслей о будущем. Всех интересуют только прибыль и власть. Вот что понимают под прогрессом.

– Как насчет разведки? – спросила я. – Вполне подходящий партнер для «Эвергрина». По крайней мере, вы были бы не одиноки в своей борьбе.

– Разведка хуже всех! – горячо сказала она. – Они выясняют, как развивается некая конкретная биосистема, как она пришла в нынешнее состояние, а потом фиксируют все ее характеристики. Что с ней случится дальше, их совершенно не волнует.

Я легко могла представить ее в рядах протестующих возле лаборатории Даннингера в Приюте Эпштейна.

Выставка оказалась примерно такой, как я и ожидала: одежда, которую носили сторонники «Эвергрина» во время исторических событий, инструменты, которые они использовали, фотографии, виртуальные записи. Были камни с Гримальдо, где погибла небольшая группа сотрудников «Эвергрина», пытаясь защитить гигантских ящеров этой планеты от охотников с высокотехнологичным оружием, которые массово стекались туда. Некоторые виды, судя по сопроводительной табличке, уже вымерли. Имелась нарукавная нашивка с кителя Шаруна Капаты, который он носил, участвуя в Минеральных войнах на Деллаконде. Вдоль стен стояли макеты кораблей вместе с пояснениями: «Перевозил команду Анны Корнишовой на Гейблз, 1325 год», «Протаранен и сбит браконьерами в небе Пелея, 1407 год».

Отдельную нишу занимал челнок с «Поляриса», выглядевший вполне исправным. Публику внутрь не пускали, но мы смогли подойти достаточно близко, чтобы все рассмотреть. Челнок вмещал четырех человек. Привязные ремни отличались от тех, которые устанавливались на современных аппаратах, – более толстые, сильнее врезавшиеся в тело. Кабина выглядела старомодно, но этого следовало ожидать. Стандартная панель приборов. Стандартная система управления. Базовый комплект двигателей, точно такой же, как и на челноке «Белль». Два ящика для запчастей за сиденьями и грузовой отсек сзади, в который попадали через отдельный люк. На челноке сохранились эмблемы «Поляриса» и разведки.

Остальная часть экспозиции, менее интересная, размещалась в двух стеклянных витринах. В одной из них лежала рубашка.

– Это рубашка Уркварта, – сообщила Чалаба, сверившись с блокнотом. – Ее нашли в складной кровати.

– Похоже, разведка упустила ее из виду, – сказал Алекс.

– Видимо, так.

В другой витрине мы увидели ручку, пульт с кнопками, книгу и косметический набор.

– Косметический набор, конечно же, принадлежал одной из женщин, но кому именно, в точности неизвестно. Ручку нашли в держателе на мостике.

– Вы поступили как подобает археологам, – заметил Алекс. – Зафиксировали места всех находок.

– Можно подумать, это имеет значение. Но наши люди действительно немало потрудились. – Она снова заглянула в свои записи. – Пульт – это, по-видимому, некий электронный ключ. Его нашли в грузовом отсеке посадочной капсулы. Кому он принадлежал, мы тоже не знаем.

– Электронный ключ?

Алекс пригляделся к пульту внимательнее: прибор величиной с шоколадный батончик, с пятью кнопками – одна красная, четыре синих – и дисплеем. На каждой кнопке имелся символ:

– Чем он управляет? – спросил Алекс.

Чалаба вновь сверилась с блокнотом:

– Неизвестно. Сомневаюсь, что кто-то знает.

Трудно было представить, зачем кому-то на «Полярисе» мог понадобиться пульт. На борту корабля все управляется посредством искина, или простыми голосовыми командами, или нажатием кнопки.

– Что думаешь? – спросил меня Алекс. – Может, это для челнока?

– Не представляю, зачем он нужен, – ответила я. – Вряд ли.

Пульт управления. Бо́льшая часть устройств давно приводилась в действие голосом, и пульты применялись редко. Дети использовали их для игр. С их помощью управляли летающими моделями, открывали двери номеров в отелях, регулировали температуру воды в бассейнах.

Что еще?

Алекс покачал головой:

– Есть идеи насчет этих символов?