Полярная звезда

– Да послушай же ты! – Лариса присела передо мной и взяла меня за руки.– Это война. Здесь погибают каждый день, такие же как я, и ты. За то, чтобы наши дети, внуки, жили в нормальное время, Кирилл. Но ты, ты не должен погибнуть. С тебя все началось, и ты должен все закончить. Судьба человечества в твоих руках, Армаш. Если эта зараза шагнет за пределы страны, это будет катастрофа. Нельзя вмешиваться в человеческую природу, что бы там ни было – она идеальна, совершенна, Кирилл! И я тебя очень люблю, друг, но я должна идти к отцу, у нас нет времени искать Дениса, он понимает, что его ищут, что если его найдут – все пропало, понимаешь?

Я не мог отпустить ее рук. Конечно, она была права. Это война, и кто-то обязательно на ней погибнет. Но было очень сложно понять, что это происходит со мной. Что судьба большого количества людей зависит от меня. Что я совсем скоро останусь один, и не будет рядом ни Ларисы, ни тренера Сидельникова. Я почувствовал себя очень маленьким человеком.

Было огромное желание просто проснуться.

А там- Аня, и обычная, спокойная жизнь.

Я крепко обнял друга. И мы не отпускали друг друга, наверное, минут пять, после чего я сказал ей:

– Еще раз такое предложишь- закопаю.

– О, Господи! – взмахнула руками Лариса.

– Ну, можно просто – Кирилл.

– Пошел к черту, упрямый детеныш. – пригрозила кулаком Лариса, улыбнувшись.

***

Я… Всегда ненавидел осень. Да, ее мрак, а не обаяние, всегда напоминали мне, что скоро придет зима, и все уснет на долгие три месяца. Все самое отвратительное в моей жизни приходилось именно на это время – октябрь, ноябрь, начало декабря. Но время года было ни в коем случае не причем. Это я совершал те глупости. Это я портил жизнь и тем и другим. А осень… Она подходила под эти странные вещи идеально.

Сейчас шел дождь, совсем как осенью. Хотя и был апрель. Это состояние души, понял я. Десять лет я носил в себе вину за гибель друга, и десять лет внутри меня шел дождь. Временами вставало солнце, но потом снова шел мелкий, капающий, отвратительный.

Да, я убегал от себя – в разные города, строил планы, мечтал. Но в результате пришел туда, где все начиналось. Ведь то самое метро, оно было совсем рядом, рукой подать.

Инкери был неизбежной страницей в моей жизни, и я пришел к нему. Спустя годы, к тому, чего не избежать.

К своему неотложному наказанию.

***

– Погоди. – Лариса схватила меня за руку, кода я уже открывал дверь в подземелье.– А ты уверен, что она там сейчас, не того? Ну, ты понял.

– Не знаю. У нас нет выбора.

Дверь со скрипом отодвинулась в сторону. Нет, Женя спала, как маленький ребенок, положив руки под голову, свернувшись калачиком. Впрочем, разорванное на куски одеяло говорило, что еще недавно она была тем самым зверем, которого мы успели увидеть.

– Жень. – Я присел на край кровати и аккуратно погладил ее по голове. Девушка тут же испуганно вскочила и посмотрела на Ларису.

– Спокойно. – Вербицкая подняла руки.– Все свои.

– Все нормально.– я протянул ей пакет с салмиакки.– Тебе. Кушай.

– Ой, спасибо! – Женя схватила подарок.– Сто лет их не ела.

– Я бы еще сто не ела. – Брезгливо поморщилась Лара, оглядываясь по сторонам.– Бункер, стало быть. Значит, ты отсюда вышел и пошел, Кирилл?

– Значит, отсюда. – Сказал я, закусывая Женино угощение.

– А управлял всем этим Денис. Значит, он тебя и усыпил.

– А зачем? И вообще, как я, во сне, жил реальной жизнью?

– Это «Искаженная реальность». – с набитым ртом ответила Женя.– Одна из догм учения Олега Калугина. Тебя вводят в медикаментозный сон, и ты проходишь по своим воспоминаниям. Но не понимаешь, что ты во сне.

–И там, в другой реальности, могут происходить вещи, которых быть не может? – присела перед ней Лариса.– Например, звонит телефон, там, где его нет.

–Ну, чисто теоретически – да. – Кивнула Женя.

– И это все ZIP- Произнес я.

– Да, одна из формул. – Сказала Женя.– Я читала об этом. Как раз-таки ТИР (Теория искаженной реальности) -это открытие профессора Вербицкого, после которого он покинул кафедру.

– Привет. – Я выглянула из комнаты, когда отец вернулся домой. О том, что все плохо, говорили его движения – он заметно нервничал.

– Привет, дочь. – Отец сразу прошел на кухню, порылся в холодильнике, и поставил на стол бутылку коньяка.– Наливай. Да ну что, ты думаешь, я не знаю, что ты сто раз уже такое пила? – Папа снял пиджак и уселся за стол. Я молча убрала бутылку обратно в холодильник и села рядом с отцом.

– Так. Что случилось?