Полярные (СИ)

Парень подготовился к этой встрече, выехав к ресторану за час до встречи.

Чанёль опешил — Джинхо кричала в ресторане, пока никого из его семьи не было, а он удачно спрятался за колонной. Зачем правда, вообще непонятно. Пак, несомненно, была красивой, но парень сомневался, была ли это её настоящая красота или просто деньги родителей, которые оплатили тяжелый труд пластического хирурга. Что бы не было истиной причиной её красоты — Паку всё равно нравится.

Он никогда не отказывал себе в чём-то роскошном и прекрасном, как симпатичные девушки на пару ночей (он ведь не совсем моральный урод, чтобы на одну ночь), до безумия дорогие машины, крохотные блюда за огромные суммы, картины, висящие на стене его просторной квартиры.

Чанёль ни в чём и никогда себе не отказывал. И сейчас в нём загорелось желание хоть какую-то выгоду выручить с этой нежеланной помолвки.

Мать Джинхо не постеснялась ударить дочь на виду у всех и насильно усадить её обратно на стул. Народу-то в принципе было не так уж и много, в помещении тихо играла фоновая классическая музыка, официанты незаметно огибали столы и исчезали за дверьми. А Чанёль не мог оторвать взгляда от их семьи. Никто не стал ворчать или что-то говорить. Из-за постоянных косвенных упоминаний Джинхо в новостях о пьяном дебоширстве многие могли только поддержать подобные методы воспитания.

Ведь богатые дети не понимают иначе. Они доводят всё до предела, достигая точки кипения, а потом, окончательно опозорив семью, опускаются на дно.

— Я позволяю тебе гулять с твоими безмозглыми подружками и позорить нашу семью, когда ты снова напиваешься. Побудь сегодня хорошей и послушной девочкой, и тогда твой домашний арест будет закончен. Если не он, то я выдам тебя за кого-нибудь другого, а другие претенденты, спешу тебя заверить, не такие симпатичные и молодые, как Чанёль. Он — твой единственный нормальный вариант.

На этих словах Пак аккуратно отошёл от колонны и подошёл поближе к огромному столу, на котором уже стояли салаты и закуски. Мать Джинхо тут же улыбнулась и встала изо стола, с силой потянув за собой резко замолкшую дочь.

— Чанёль, а где твой отец? — прямо задал вопрос отец Джинхо, осматривая ресторан и после снова обратив глаза к парню.

— Он скоро подойдёт. Извините за его опоздание, просто… маме тяжело из-за беременности. Они в больнице, — Пака тошнило. Отвращение к самому себе после одного единственного слова окатило его новой волной. И стало так не по-человечески плохо.

Прошло столько лет, но Пак не может забыть того телефонного звонка матери. Он сбрасывал три раза, а на четвёртый решился взять, но не слушал. Лишь так, прислушивался к её тихим словам, пока играл в видео-игру у друга дома. Она хотела увидеться, но Чанёль лишь отмахнулся тем, что у него уроки. И вечером того же дня мать Пака умерла.

И все забыли о ней так быстро — словно её никогда не было. Словно она была никем. И из когда-то живого дышащего человека превратилась в оглушающую пустоту, и только Чанёль, как кажется сейчас, помнил её всю. Её боль, которую она тщательно пыталась скрыть. Её тот прежний смех, который скрашивает детские воспоминания. И её слова о том, что никогда нельзя сдаваться; что будет тяжело, что будет гадко, что мир давно перестал им быть — но нужно бороться.

Никто ничего Чанёлю просто так на блюдечке готовое не принесёт.

Когда все были в сборе, разговоры между членами семьи не умолкали. Спрашивали о состоянии жены и её ребёнке, о бизнесе и прочих неинтересных делах, а про Чанёля с Джинхо будто и вовсе забыли.

— Свадьба в ноябре. Двадцатого числа, как Вам? — Чанёль выпучил глаза и взглянул на своего отца, словно пытаясь поймать его взгляд и узнать, в чём дело.

Так скоро?

Повернувшись в сторону Джинхо, которая сидела напротив, Пак даже сам немного испугался тому, какой спокойной она сейчас была. У неё во взгляде абсолютно ничего — такая поглощающая тёмная пустота, в которой запросто можно утонуть и задохнуться.

— Отлично! Чем раньше, тем лучше!

— Я не хочу замуж.

Все разом замолкли, а Чанёль не мог поверить, что это были слова девушки напротив. Она нервно сглотнула и тяжело вздохнула, подняв заплаканные глаза на парня. Её взгляд пронзительный и такой, словно девушка только что разрушила все оковы у него на душе и разорвала там всё, что можно было.

Подвергла его убийственное спокойствие в сердце сильнейшему шторму, и навела там хаос.

— Я не выйду за тебя. Ни за что.

Словам Джинхо верилось сейчас больше, чем когда-либо будет — Чанёль уверен. Она говорит об этом и сама хочет верить в них всем сердцем, и они звучат поэтому так честно. Если бы только она имела право выбора, то Пак бы просто начал молча аплодировать ей — той достоверности в её игре.

— Извините, Вы же знаете этих девушек — то хочу, то не хочу, — первой спохватилась мать Пак, дёргая свою дочь за локоть и одним только взглядом угрожая ей, прося вернуть все слова обратно.