Полярный круг. Выпуск 2

Во всех этих письмах интерес представляет не то, что пытался доказать Норби, - якобы захват русскими датской Гренландии. Это, конечно, была явная ошибка, порожденная путаницей в географических названиях. Следует подчеркнуть то место в письмах Норби, где утверждается, что русские имели два поселения на Шпицбергене. Следовательно, с того времени, когда писал Мюнцер о Гренландии, то есть с 1498 г., русские не только не потеряли, но, наоборот, смогли упрочить свое положение на Шпицбергене. Неясным остается одно: какие русские монастыри владели этими землями на Груманте, хотя, конечно, одним из них был Соловецкий.

Третья документальная находка, хронологически продолжая две предыдущие, повествует как бы о дальнейшем развитии событий вокруг Шпицбергена. Речь идет об обнаруженных в датском архиве еще в 1909 г., но для историков Севера впервые вводимых в научный оборот документах - о письме начальника Бергенской крепости Кристофера Фолькенсдорфа датскому королю Христиану III. Письмо направлено в Копенгаген и датировано 25 июля 1557 г. К нему приложены немецкая и латинская копии договора, заключенного между жителем Бергена Антониасом Нилаусоном и англичанином Эмундом Робертусом о совместной торговле с Россией через Белое море. Договор посылался на утверждение короля, но был им отклонен. Впрочем, этот договор не представляет для нас большой ценности с точки зрения рассматриваемого вопроса. В письме Христиану III Фолькенсдорф характеризует лиц, подписавших договор, и сообщает такие сведения, которые-то и представляют известный интерес для нас.

Английский купец Робертус, по сведениям, собранным Фолькенсдорфом, не новичок в торговле с Россией. Он начал водить свои корабли в устье Северной Двины вслед за английской экспедицией Ченслера (1553 г.). Он ездил в Москву, часто встречался с русскими, в том числе и с жителями Севера. В 1557 г. он посетил Берген, где и заключил упомянутый торговый договор с одним из крупнейших и знатнейших торговцев города - Тониусом Клаусоном, по известной причине пожелавшим остаться в договоре под именем Антониаса Нилаусона. В дни пребывания в Бергене Фолькенсдорф встречался с Робертусом, имел с ним долгую и интересную беседу о России и Гренландии, содержание которой поведал королю Христиану III и в упомянутом письме.

Хорошо осведомленный о живейшем интересе датского двора к Гренландии, Фолькенсдорф уделил особое внимание этому вопросу и сообщил королю: "Англичанин доверительно рассказал мне, что "он ел и пил с людьми, которые родились в Гренландии и которые каждый год совершают поездки на Русь и обратно. Эти люди привозят великому князю дань по льду". Они познакомили его (англичанина.- М. Б.) с их начальником, рассказавшим, что меледу Гренландией и Русью зимой и летом лежит лед, так что можно ездить на санях. Поездка продолжается месяц. Во льдах бывают полыньи, и тогда ходят не дольше месяца".

Реакция Христиана III на это сообщение неизвестна, да это не так уж и важно. Важно другое - через 29 лет после писем Норби Дания все еще не прекратила всякими путями собирать сведения о Гренландии - Груманте и, как видно, на этот раз имела некоторый успех. Источником стал рассказ осведомленного английского купца, лично встречавшегося с некоторыми русскими груманланами. Не все вызывает доверие в рассказе Робертуса, возможно, не все было понято правильно им самим и Фолькенсдорфом. Например, поморы не могли ходить на Шпицберген на санях. Вероятнее всего, при разговоре с русскими англичанин не понял, что в данном случае речь шла о судах-санях типа раншин, которые широко использовались в беломорских промыслах в условиях разреженных льдов, разводьев. Непонятно его сообщение о ежегодной дани, собираемой великим князем Руси с груманланов. Надо полагать, что речь шла о торговой пошлине. Но одно бесспорно - русские груманланы часто ходили на Шпицберген и за первые полстолетия своего пребывания там превратили груманланские промыслы в важную отрасль народного поморского производства.