Полярный круг. Выпуск 2

Мы сами ничего не могли сделать для ребят, кроме исправной радиосвязи. Вечерний сеанс - с 22 до 23 часов. Утренний - с 8 до 9. Вечером они выходят ежедневно и ничего почти не рассказывают о себе. Такой разговорчивый обычно, Тенякшев как воды в рот набрал. Передают свое местоположение: "Сегодня прошли 2 километра на север и сдвинулись к востоку на полтора". Или что-нибудь в этом духе. Мы даем им прогноз погоды. В него они прямо-таки вгрызаются. Просят давать как можно подробнее. Сводку мы получаем по радио со Шмидтовской радиометеорологической обсерватории. Опытные метеорологи составляют прогноз специально на район ледовой группы. Они используют данные не только наземных метеостанций всей Чукотки, но и информацию, получаемую со спутников.

Ребят, конечно, можно понять. Без сводки погоды рискованно отправляться в многочасовую переправу через разводье, делать глубокие разведки в торосах, когда приходится разделяться на группы. Ведь погода в Арктике капризна, а непогода беспощадна.

Потом они запрашивают наши координаты. В общем-то пока они им не очень нужны, но мы стараемся беспрекословно выполнять распоряжения начальника.

А на четвертый день они потребовали, чтобы время утреннего сеанса было изменено. Теперь мы ждем ребят в эфире от 7 до 8.30. Значит, они раньше встают, увеличили рабочий день. Потом они ввели еще один обязательный радиосеанс - с 15 до 16 часов. И это несмотря на то, что в поселке Мыс Шмидта, на острове Врангеля и у нас на льдине стоят три круглосуточно включенных приемника, настроенных на аварийную частоту экспедиции.

Иногда появлялась мысль, что ребята повернут назад. Дело, конечно, не в том, что они недостаточно подготовлены. Круглогодичные тренировки по специальной методике проводились в течение последних 5 лет. За плечами сложнейшие маршруты по Северной Земле, Новосибирским островам, Таймыру, переход через пролив Лонга. Высока и их профессиональная подготовленность, я имею в виду штурманское дело, радистов, врача. Но...

На маршруте (фото В. Леденева и В. Рахманова)

Ведь бывает, что высококлассные спортсмены, готовые установить мировые рекорды, выиграть соревнования, вдруг проигрывают.

На шестой день ребята прошли на надувных лодках основной рукав Врангелевской полыньи. На восьмой - форсировали второй рукав, меньших размеров. Потом наконец на магнитофоны мы записали первую подробную радиограмму Шпаро: "Непроходимые торосы" - только этими словами можно назвать местность, куда мы попали. Тут нет и метра ровного льда - "каша", "дебри" - любые слова годятся. Льдины громоздятся в немыслимом беспорядке. Нам приходится карабкаться подобно альпинистам на кручи или опускаться в глубокие трещины как спелеологам. Никогда раньше не поверил бы я, что, работая изо всех сил, можно пройти за часовой переход всего 200 метров".

Потом, вспоминая эти дни, Дима будет рассказывать не только о торосах, но и о своем товарище Володе Рахманове. На четвертый день у Рахманова заболели глаза. "Конъюнктивит, или, иначе говоря, "снежная слепота"", - сказал Давыдов. Рахманову дали очки с очень темными фильтрами. Одно стекло Давыдов наглухо заклеил пластырем. "Одноглазый" Рахманов с пятидесятикилограммовым рюкзаком был все время в строю и стал героем сражения с торосами.

Привал у замерзшего разводья (фото В. Рахманова)

В 20 часов местного времени, или в 8 часов по московскому, мы говорим с Центральным радиоклубом ДОСААФ имени Э. Т. Кренкеля, говорим с "УК три А". Добрая "Аннушка" - так между собой Щелчков и я называем позывной клуба - всегда точна.

Наша радиолюбительская станция находится в самом отдаленном уголке страны - к северу от Чукотки. Часто прямой связи с Москвой нет. Тогда, беседуя с "Аннушкой", мы обращаемся за помощью к друзьям по эфиру - радиолюбителям Сибири и Дальнего Востока. Буквально каждый готов участвовать в радиосвязи. Некоторые цепочки "устоялись". Нередко разговор идет через Виктора Мельникова с острова Сахалин и Валерия Бессарабенко из Якутска. Иногда через Виктора Сартисона и Александра Кодякова из поселка Мыс Шмидта и Надежду Мусиенко из Норильска.

Бывает, конечно, "испорченный телефон". Виноват в нем эфир. В таких случаях Щелчков, используя радиолюбительский код, начинает твердить слово "Negative". В конце концов оно добирается до Москвы, и затем вся Радиограмма передается снова.

Много хлопот доставило выражение: "За припаем шли громадные торосы". Смысл фразы заключался в том, что за прибрежным льдом (припаем) острова Врангеля находились громадные торосы. И вот слово "за припаем" никак не давалось на прием. Вместо него было "за грибами" и "запрягаем"...

Наконец дела на маршруте резко улучшились. Вот выдержка из дневника Юрия Хмелевского: "Самый трудный участок пути - зона сплошного торошения и заприпайная полынья - позади. Мы преодолели их уверенно, хотя и не так быстро, как хотелось бы. Пройденные километры сплотили нас. Каждый поверил в себя, а главное, поверил в товарищей. Нет "старичков и новичков", есть дружная, спаянная шестерка. Да и рюкзаки стали полегче, как никак на добрый десяток килограммов".