Полигон

Проснулся я от назойливого монотонного шума и уже сквозь сон понял, что это молотит дизель. По дороге кто-то ехал! И этот кто-то наверняка трактор. Спаситель. Надо растолкать Виктора и срочно выбираться наружу. Но Виктор, оказывается, проснулся раньше меня – он уже свирепо орудовал лопатой, расчищая выход на свободу: в неровном свете я отчётливо различил его широкую спину. Наконец, он откинул полог, и по глазам больно ударило ослепительное солнце! Куда девалась метель, злой колкий снег, стылый ветер? На улице – тишь, приправленная бодрящим морозцем, свежий воздух прозрачен, чист и спокоен. Сосны в серебристом снегу – и те не шелохнутся. Торжественное безмолвие тайги нарушает только чумазый трактор. Тарахтит себе натужно, волоча за собой сооружение из брёвен и досок. Оно походило на букву «А», если посмотреть на него сверху. Этой штуковиной (а называется она «раздвига») трактор чистил дорогу, расталкивая снег на обочины. Он уже миновал поворот и бодро приближался к нам. Сейчас поравняется с огромным сугробом, смахнет его, как хлебную крошку со стола, и поедет себе дальше. А в сугробе том – наша машина!

– Эй, эй, стой! – Мы рванулись наперерез, размахивая руками. Бежать по глубокому снегу в валенках и огромном тулупе оказалось совсем неудобно, ноги застревали на каждом шагу, и валенки быстро набились снегом. Хорошо, что тракторист нас заметил и остановился. Из кабины высунулась весёлая физиономия, чего, мол, надо?

* * *

…У тракториста с собой были лопаты. Две. Настоящие, сколоченные из фанеры, с узкой металлической полоской по краю. Кидать таким инструментом снег – одно удовольствие. У нас с собой тоже была одна лопата, большая сапёрная. Так что машину мы откапывали втроём. Причём Виктор и тракторист перемежали работу короткими перекурами – опрокидывали по стаканчику припасённой «Столичной», вкусно закусывая солёными огурцами. Минут через сорок наш спаситель в телогрейке откланялся, ободрав нас как липку (за работу и за задержку стребовал целых двадцать пять рублей), закинул свои лопаты в раздвигу, и его трактор, отчаянно дымя, двинулся дальше. Дорога вперед была открыта! Ещё через час не без мук (пришлось мастерить факел и жечь его под двигателем, чтобы согреть масло в картере) удалось завести машину. И мы поехали.

Трактор очистил снег не до асфальта, оставил сантиметров пять, поэтому машина, прокладывая свежую колею, шла тяжело, на третьей передаче. Но всё равно – ехать оказалось намного веселей, чем стоять на месте. Через час с небольшим мы въехали в посёлок Талицу, где была самая настоящая заправка с тремя сортами бензина, с колонками, шлангами, пистолетами и впридачу с увесистой королевой бензоколонки лет пятидесяти. Мы залили полный бак самого дорогого бензина, АИ-93, и тронулись дальше. Ехать оставалось сущую малость – километров тридцать. Дорога после Талицы пошла лучше, накатанная, отлично вычищенная бульдозерами. Я ожил, жизнерадостно крутил баранку, предвкушая горячую баньку, парное молоко и обещанные пирожки с картошкой. Увы, надежды лопнули, как мыльный пузырь! Мечты о берёзовом венике и русской печи разлетелись в прах, едва из-за поворота показался подъём. Кривая дорога вела в невысокую, но достаточно крутую гору (Плешивую, как объяснил Виктор), а внизу, у подножья, скопилось несколько машин. Стояли там и пёстрые легковушки, и усталые грузовики, и один МАЗ с огромной фурой «Совтрансавто». Пробка! Откуда она здесь, на захудалой дороге, вдали от городов? Может, авария? Стоят, видно, мужики давно: из машин повылазили, сгрудились кучкой, что-то живо обсуждают, а один, в красной вязаной шапочке, нервно размахивает руками, очевидно, доказывая кому-то истину. Мы остановили машину в хвосте колонны и пошли к толпе – за новостями.

Новости были неутешительными. Нет, аварии не было, покалеченных и трупов, соответственно, тоже. Но подняться на Плешивую оказалось невозможно: дорога обледенела. Можно, конечно, попытаться пробиться в объезд, но это крюк без малого верст в сто, да по разбитой в хлам дороге, да ещё неясно, чищеной ли, или же заметённой. Однако отчаиваться не стоит: мужики уже отрядили гонца в ближайшую деревню (рукой подать, во-он за тем лесочком), и скоро придёт трактор. Он-то и затащит машины по одной в горку. Оказалось, дорога в этом месте льдом покрывается уже не в первый раз, что тракторист местный – мужик опытный, машины затягивает умело, ровнёхонько, без единой царапинки. Не впервой ему нас, нерадивых, из беды выручать. Даже твёрдая такса у него имеется, и берёт по-Божески: по рублю с легковушки и по трояку с грузовика. Все дешевле, чем вокруг ехать, там на бензине больше истратишь. Пока я выяснял всё обстоятельства дела, у мужиков, Виктор исчез. Я повертел головой, разыскивая его. Эх ты, вон куда залез! Он, оказывается, поднялся до самого верха по снежному брустверу и бродил на вершине, ковыряя дорогу прутиком. А потом свернул в лес и скрылся из глаз. Но едва я выяснил все обстоятельства дела, едва разузнал все подробности процедуры подъёма машин в горку, Виктор уже вернулся.