Полигон

Народ обсуждал загадочные причины появления льда в одном отдельно взятом месте. Выдвигались самые разные гипотезы, от таинственного родника, который временами открывается и заливает всё вокруг, от особых погодные условий этого места до происков инопланетян и нечистой силы (слыхали, эта гора раньше не Плешивой называлась, а Шайтан-камнем. Говорят, тут черемиска, девица, невинно убиенная, похоронена). Виктор слушал с интересом, но с лица его не сползала змеиная улыбка. Он незаметно вплёлся в нить разговора и спокойно, со знанием дела, разбил в пух и прах все версии. Какой родник, мужики? Кто видел родники на вершине горы? Какие такие погодные условия? Была бы речка рядом, или пруд, или ещё какой источник влаги, а ведь тут летом – сушь. Ну и почему снег рядом с дорогой не тронутый, а? И Шайтан-камень – это не Плешивая, а Красная горка, в пяти километрах отсюда.

Обозлились на него мужики, чего, мол, умничаешь? Гляди, не посмотрим, что ты сосед! Если знаешь чего – выкладывай, нечего над нами тут измываться. Что в лесу углядел, что на горке приметил? Говори, гад! Поехидничал немного Виктор, но всё ж рассказал. Начал он с вопросов, загибая на каждом пальцы. Вечером выпал снег? Выпал. Почему его на дороге нет? На обочине есть, а на дороге – нет. Почему на этом склоне лёд, а на противоположном – нет? Почему лёд лежит поверх тонкого слоя снега, то есть после того, как дорогу почистил бульдозер? Почему в конце концов лёд появляется регулярно? И почему только по утрам? не знаете? Да потому что его СДЕЛАЛИ. Долго ли затащить наверх цистерну с водой? Почём, говорите, благодетель с машины берёт? А сколько их тут за день пройдёт, покуда он весь лёд гусеницами не искрошит? Вот и считайте, мужики! А там, наверху, я увидел то, что ожидал увидеть. Следы трактора, приметные, один трак в гусенице поломан, и следы саней, не иначе как из-под цистерны. На горке останавливался, стоял с полчаса, потом обратно в лес уехал, скорей всего, в соседнюю деревню, в егозиху. Мужики слушали молча, и с каждым загнутым Виктором пальцем, накалялись, всё плотнее сдвигались друг к другу и невольно напирая на Виктора. В наэлектризованном воздухе отчётливо запахло мордобоем. Я хотел было разрядить обстановку шуткой и заодно окоротить Виктора, чтобы не вёл себя настолько вызывающе (хитрая ухмылка не сползала с его физиономии), но не успел: из лесочка выкатил трактор. Старый, пошарпаный, некогда жёлтый, а ныне просто грязный. Марки Т-100.

* * *

…Егозиха оказалась действительно рядом – об этом я узнал, когда гнался с толпой разъярённых шоферов за трактористом: деревня открылась взору минут через двадцать бега. Уж не помню, кто первым крикнул «Бей его, мужики!», помню только, что первым нёсся по сугробам коротенький толстый дядька в красной вязаной шапочке, размахивая над головой увесистой монтировкой. Помню, как тракторист, увидев нас и сообразив, что близкая встреча вряд ли будет радушной, как-то боком, по-вороньи, выскочил из кабины и бросился наутёк, к деревне. Тракторист бежал бодро, поминутно оглядываясь и смешно подбрасывая колени, но мы всё же понемногу нагоняли его. Расстояние до беглеца, однако, уменьшалось медленнее, чем хотелось бы: такими темпами он окажется в деревне раньше нас, выскочит на чистую дорогу и успеет спрятаться. Наподдай, мужики! Уйдёт! Окружай его, с флангов заходи, с флангов!

В этот горячий момент из деревни выскочили четверо мужиков. Они показались из-за ближайшего дома и, увидев нас, бросились навстречу, причём один из них, тот, что слева, с совковой лопатой наперевес. «Что такое? Подмога?», – прокричал мужик слева от меня и прибавил ходу, – «Ах ты, блядь, Суворов, я те покажу переход через Альпы! Фуфырла!»