Полигон

Да, подчас Алексею хотелось поиграть в отмороженного плохиша или, наоборот, в спасителя человечества. Примерить на себя роль благородного мага или непризнанного финансового гения. Проводя аналогию с компьютерными играми, Алексей до сих пор выбирал себе мировоззрение.

Раньше он точно знал, чего хочет и, зная, что эта цель недостижима, в глубине души был спокоен, что его мечта никуда не денется и будет вместе с ним всю его жизнь. Сейчас же ему было страшно. Обретя магию и почувствовав вкус свободы, Алексей вновь задумался о будущем.

«Что дальше… Вернуться обратно? В обычный серый мир, серую школу, серое кресло завуча, ежедневно вырывать себе сердце, чтоб хоть как-то осветить детям путь в этой жизни, показать им свет надежды? А самим детям это вообще надо? И нужно ли это их родителям?» – последние полтора года Алексей чувствовал себя Сизифом, ежедневно выполняющим никому не нужную рутину. Спасали только дети и Цель…

Но жизнь показала, что одному тащить на себе весь этот груз взятых на себя обязательств чертовски сложно!

«Тащу все на себе, а кому это нужно вообще? – с грустью подумал Алексей. – Ну стану я директором своей школы, ну помогу тысяче ребят. Всего лишь тысяче… А дальше-то что делать? Забиться под плинтус и умереть?»

Парню дико захотелось улечься на пол, поближе к этим теплым серебряным символам и погрузиться в приятный мир сновидений. Забыть на время о проблемах, имперских ключах, стелах, раргах и прочей ерунде…

Но стоило только Алексею подумать об этом, как перед глазами встал образ Цита, а следом на парня, только что непонятно как потерявшего своего единственного друга, нахлынули воспоминания, которые он уже несколько лет держал глубоко-глубоко внутри.

* * *

В одну из сред, в свой методический день, Алексей Александрович, сидя в учительской, решил поделиться с другими учителями тревожившими его мыслями.

– Знаете, коллеги, иногда… да чего уж греха таить (!), практически ежедневно, я чувствую себя на уроках человеком, который пытается объяснить собакам, что такое радуга, – он с надеждой посмотрел на учительницу литературы.

– Знаете, Алексей Александрович, – выделив интонацией «Знаете», ответила ему учитель биологии, – мне, конечно, тоже не все наши ученики нравятся, но называть их собаками – это, на мой взгляд, перебор.

Сидящий напротив парня трудовик кивнул и завел разговор о том, что мало того, что ученики не хотят учиться, так еще и мастерская у него не оборудована. А учительница математики, пока трудовик набирал в грудь воздух для продолжения своего спича, коротко посоветовала Алексею не радугу описывать на уроке, а к ЕГЭ готовиться.

– В восьмом классе? Ну и что? Чем раньше, тем лучше, – уверенно добавила она.

Парень, чувствуя, как ему хочется взять свою голову и побиться ей об угол стола, молча встал и вышел. И не слышал негромких слов англичанина, молча заполнявшего свой журнал, после которых в учительской наступила тишина, продолжавшаяся до самого звонка.

В той тишине особенно хорошо было слышно шуршание шариковой ручки англичанина, бегущей по шероховатым страницам журнала и видно понимающую улыбку учительницы по литературе. Вот только сам Алексей, идущий по шумному коридору в свой кабинет, к сожалению, не услышал слов англичанина:

– Коллеги, собаки – дальтоники, они не различают цветов…

Это был самый тяжелый день для Алексей Александровича. Ладно бы только дети не понимали, зачем нужно постоянно учиться и развиваться, но учителя! Коллеги. Поддержка… В тот день Алексей Александрович как никогда был близок к увольнению.

Ситуацию спасла учительница по литературе, которая, перехватив молодого педагога после уроков, мягко, но твердо пригласила его к себе в кабинет и, напоив чаем, рассказала про ответ его «иностранного» коллеги.

Поддержка – то, чего нам так часто не хватает…

* * *

«А может, и вправду, ну его? – подумал, зевая, парень. – Черт с ней, с этой поддержкой».

Алексей почувствовал непреодолимое желание сначала присесть, а потом и прилечь. Мысли заплетались, глаза слипались, ноги подкашивались.

«Я буквально на пару минут», – подумал парень, опускаясь на прохладный пол.

Глава 18

Алексей поймал себя на том, что смотрит на солнечные очки Цита, сжатые в руке, и не знает, что с ними делать – то ли выбросить, то ли убрать в карман.

«Стоп-стоп-стоп. Кого, собственно говоря, черта? – упрямо сжав зубы, подумал парень. – Какой, к чертям, сон, когда Цит Бог знает где?!»

Алексей нахмурился, снова поднимаясь на ноги. Он и не заметил, как свернулся в клубок около одной из самых широких серебряных линий.

«Ведь Цит – мой друг? Англичанин, положим, тоже мог им стать, но не сложилось, хотя все, по сути, к тому и шло… А потом эта воронка и Цит…»

Парень посмотрел на оставшиеся после рарга очки.

«Словно луч света в темном царстве», – невольно хмыкнул Алексей.