Полигон

Вертушка покачивалась совсем близко. Если бы не темнота, если бы не тонированное бронестекло кабины, можно было бы, наверное, рассмотреть лица пилотов. И пальцы на гашетках.

Окно с ломанным росчерком трещины возмущенно дребезжало, ходило ходуном, тщетно цеплялось за облупленные рамы, но сдержать напор воздушных масс не смогло. Стекло подалось, вогнулось внутрь, хрустнуло, лопнуло и разлетелись звонким колючим дождем. Надулись и взлетели к потолку засаленные шторы светомаскировки.

Денис, Юла и Ирина непроизвольно отшатнулись. Николай — наоборот, навалился всем телом на подоконник, пытаясь устоять под упругим потоком, что швыряли в пустой уже оконный проем лопасти «Москита».

Ветер ворвался в комнату, ветер буйствовал.

— Ну, что, парни! — сквозь свист в ушах до Дениса донесся рык Волчьего вожака. — Вы уже приняли решение?!

Глупо орать на безмозглую машину, экипаж которой все равно не услышит ни слова, но Николаю на это, видимо, наплевать. Впрочем, ворочать трубу автоматического гранатомета, выхватывая прицелом то голову цепляющейся за окно человеческой фигурки, то сердце — еще глупее. Зачем, если достаточно просто пустить в квартиру один-единственный заряд — и все… И все живое внутри станет мертвым? Нет, не в заряде, не в гранате дело. Чтобы открыть огонь, пилотом нужно что-то еще. Чего им сейчас жутко не хватало.

Они принимали решение. Сами. Прямо сейчас.

Файлы с информацией о «Мертовм рае» и «Полигоне «Р-1»» уже должны были попасть во все милвзводовские службы. В бортовой компьютер вертушки — тоже.

Денис продрался сквозь воющую воздушную преграду. Встал рядом с Николаем, перегнулся через подоконник, глянул вниз. Улица уже кишела нарушителями Комендантского часа.

Орудийные стволы — оба смертоносных жала «Москита» опустились, опали. Вертушка тяжело, словно бы нехотя, оторвалась от разбитого, продавленного ветром окна. Легла на новый курс.

На бреющем полете вертолет воздушной разведки догнал самую многочисленную группу повстанцев и закружил над людскими головами. Не угрожающе — в боевом охранении.

Где-то послышались первые выстрелы.

— Ну что, прогуляемся? — обернулся орг. — Компьютер можно оставить, а то ведь раздавят в толпе. Жалко будет.

Николай вышел из комнаты первым.

* * *

Это было что-то! Такого бедлама на улицах Ростовска Денису видеть еще не приходилось. Возбужденные люди сновали повсюду. Многие — вооружены. Если, конечно, можно назвать оружием палки, железки, камни, оргские заточки… Но уж автоматы-то милков — можно. А милвзводовцы со своими «псами» — по одиночке, парами, отделениями и группами — уже примыкали к горожанам.

Никто толком не понимал, зачем он вышел на улицы и что намеревается делать дальше. Просто оставаться в четырех стенах было страшно. После всего, что открылось…

Постепенно броуновское движение двуногих молекул обретало некое подобие порядка. Мечущиеся индивиды сливались в единую массу и управляемая, насколько она вообще может быть управляемой, толпа двигалась к Межрайонной Трассе.

Дениса, Николая, Юлу и Ирину подхватил, закружил и понес людской поток. Выбраться из водоворота человеческих тел не представлялось возможным. Оставалось только держаться поближе друг к другу. И идти, куда шли все.

Николай кому-то помахал рукой. Ему ответили. Старушка-Секретарша! Машет шокером. Возбужденная, раскрасневшаяся, помолодевшая… Мечта, блин, герантофила. Энное количество лет назад бабулька, наверное, была той еще красоткой. Уродин мэры себе в секретарши не берут. Денис улыбнулся, когда уловил во взгляде пожилой женщины что-то Ночкино — дерзкое и задиристое. Рядом в приветственном жесте взметнулась рука Ирины. Кухонное примирение бабушки и внучки оказалось не фиктивным.

— Сколько? — крикнул Николай.

— Мно-о-ого! — ответила бойкая старушка, прежде чем исчезнуть из виду. — Третью группу веду!

Группа — человек под сто упрямо продиралась к Трассе. Странная спешка: не опоздать закрыть своими телами дорогу…

— Пушечное мясо гоните? — Денис повернулся к Николаю.

— Чтобы кто-то выжил, кому-то нужно умереть. Таков главный закон жизни, — ответил орг. — До тебя это еще не дошло?

— Ты мало отличаешься от Кожина, пахан-Колян! — приходилось не говорить — кричать. Впрочем, на их крик внимания не обращали. — Только посол пытается спасти страну, а ты — город.

— Ошибаешься. Я спасаю себя. Значит, я прав. Это тоже закон жизни. Самый главный. Если не согласен — нам не по пути. Можешь проваливать.

Наверное, Денис был согласен.

— Ско-о-о-орей дава-а-а-ай! — пузатенький мужичок в модных квадратных очках и дорогом костюме — вероятно, преуспевающий менеджер или клерк среднего звена, орал в унисон с потасканного вида нетрезвой бабенкой — не иначе как вышедшей в тираж шлюхой. Оба торопили тех, кто шел впереди.

— Ско-о-о-рей! Дава-а-а-ай! — грянули над ухом еще несколько глоток.

Денис с трудом подавил желание присоединить свой голос к общему хору. Толпа — штука заразная.

* * *

Жернова плеч, локтей, грудей, животов и спин, наконец, вытолкнули их на обочину Трассы.

— Стоим здесь, — приказал Николай. — На дорогу пока не лезем.