Полигон

Даже из окон служебных квартир Денису редко доводилось видеть Ростовск в предрассветной дымке. Утром, перед счастливым воем периметровских сирен, когда даже самые отчаянные нарушители Комендантского часа спешат попрятаться по норам, служба наружного наблюдения заканчивает вахту. Утром безумно хочется спать, и нет уже никаких сил восхищаться робкой игрой первых солнечных лучей на безлюдных улицах. Зато теперь… Теперь Денис во все глаза смотрел назад — на убегающие городские кварталы. Что ж, сегодня — самое время насмотреться за все сонно прожитые в четырех стенах с зашторенными окнами, за все бездарно пропущенные утра!

Он смотрел и на шоссе тоже. На широкое полотно, словно по шаблону разлинованное стойкой белой краской и убегающее куда-то назад, назад, назад…

Ломаная, но очень аккуратно ломаная, спираль Межрайонной Трассы шла от Периметра к окраинам, по несколько раз пересекая каждый район Ростовска. И, в конце концов, вырывалась за пределы мегаполисных джунглей, чтобы уткнуться в глухое бездорожье за внешними городскими воротами.

Ржавые, массивные, ощетинившиеся шипами и опутанные «колючкой», кодированные-перекодированные ворота эти давным-давно не охранялись. По крайней мере, ночью, во время Комендантского часа. Но и перелезть через такую преграду — не так-то просто. Взломать — тем более. Проход открывался с помощью сложных паролей федерального посольства. Только Караван, следующий из столицы в Ростовск или из Ростовска в столицу, мог распахнуть эти ворота.

Теоретически до ворот мегаполиса имелся короткий путь: если ехать напрямую, а не вилять по улиткообразному шоссе. Но обманчивая кратость маршрута лишь удлинит поездку. Или прервет ее навсегда. Свернуть с Трассы — значит, обречь себя на черепашью скорость и ежекилометровую опасность увязнуть с потрохами в грязных колдобинах спальных районов и окраинных улиц.

Старые разбитые и ухабистые городские дороги малопригодны для быстрой езды, да и для езды вообще, и только эта… Межрайонная Трасса есть Межрайонная Трасса. Ее содержали в образцовом порядке, ее холили и лелеяли несколько поколений муниципальных и посольских властей.

Позади уже осталась растащенная баррикада и трупы на обочинах, и наспех закатанные воронки, и погребенный в развалинах догоревший «Москит». И поваленный огнеметной капсулой столб. И сорванное саперными машинами расплавленное дорожное покрытие. И сами черные от битума бульдозеры, намертво вмурованные в застывший уже асфальт. И смятые контейнерами Каравана останки «рабочего материала».

Позади были опустевшие улицы, жилые кварталы, укрепостановки, широкое кольцо промзоны. Катафалк-призрак промчаться уже и мимо окраин аграрного городского сектора с бесконечными садово-огородными участками, теплицами, фермами и полями, под завязку напичканными химией. Здесь снимают по три суперурожая в год. Отравленных, конечно, как и все в этом городе, но поддерживающих, тем не менее, жизнь мегаполиса. Или ее жалкое подобие.

Все, все уже позади. Шел последний виток асфальтной спирали, до которого не добирался ни один гражданский транспорт. БТР ехал вдоль городской границы. Вдоль плотно подогнанных блоков высоченного забора с редкими узенькими стальными дверцами-калитками для обслуживания грандиозного оборонительного сооружения. Поверху вились путанные связки колючей проволоки и «егозы».

Говорят, после каждого дождя спецкоманда милков опрыскивает «колючку» какой-то смертельно-опасной химией: чуть оцарапался — и готов. А за бетонно-ядовитой преградой город, по слухам, опоясывают еще и непроходимые минные поля. Так надо: Ростовску приходится защищаться не только от оргов: внешние одичавшие племена выродков человечества тоже имеют виды на одинокие островки подыхающей урбанистической цивилизации.

Ирина выжимала из машины все, что могла. Четкий белый пунктир на ровной поверхности асфальта сливался в сплошную линию и стремительно уносился прочь. Бесконечная полоса, рождающаяся под колесами БТРа, никак не желала обрываться. Упрямая, настырная она снова и снова бессильно цеплялась за протекторы. Обреченный город не отпускал жертву. Жертву? Или все-таки прав всезнающий Федеральный Полномочный Посол Кожин Павел Алексеевич — виновников своей гибели?

— О чем задумался, Денис?

Юла? А он и не заметил, когда она поднялась наверх. Действительно, задумался…

— Пытаюсь понять, как все произошло, — при такой скорости трудно просто разговаривать. Они и не говорили: перекрикивались фразами. — И могли ли мы хоть что-нибудь изменить.

Юла пожала плечами. Что ж, самый лучший ответ в такой ситуации. Она устроилась рядом и тоже замерла, поддавшись гипнотическому воздействию бесконечной белой линии на черном асфальте.

— Спустилась бы вниз, — предложил Денис. — Упадешь еще.

Юла покачала головой. Как же, спустится она, когда скоро все… и навсегда… а на душе так паршиво! Была бы возможность, Ирина с Николаем тоже повылезали бы из бронированной утробы. Но Ночке надо вести БТР, а недоверчивому оргу — следить за «рабочим материалом» третьего уровня.