Полигон призрак

— Что вы имеете в виду? — спросил Канарис.

— Дзоты расположены на искусственных высотах таким образом, чтобы при обнаружении противника уничтожить все живое, что проникло на территорию полигона. Причем уничтожить и днем, и ночью. На каждом дзоте установлено несколько прожекторов. Вон они сверху, обратите внимание, — майор Раубех указал рукой на снимок.

— Да, я вижу, — задумчиво протянул Канарис.

— На следующем снимке оказалось запечатленным жерло ствола танка, башня которого виднелась из-за железобетонной стены.

— Подобные укрепления там почти на каждом шагу, — отметил Раубех.

— Да, — сказал адмирал Канарис, — видно очень серьезное оружие испытывают русские, раз полигон так мощно охраняется. — Глаза его погрустнели. — Как бы эта сверхбомба не обрушилась на головы наших солдат.

— Похоже, что это может случиться в ближайшее время, тем более в районе Курска вскоре начнется наше наступление, — произнес полковник Штольц.

— Сейчас начинают разворачиваться такие события на Восточном фронте, что нам нужно действовать как можно быстрее и намного результативнее! — рубанул Канарис ребром ладони воздух перед собой.

Тем временем на экране появился аэродром. Десять истребителей, несколько бомбардировщиков.

— Ну а эту фотографию, я думаю, нет смысла долго комментировать. На полигоне прекрасный аэродром и самые современные русские истребители и бомбардировщики, — сообщил Раубех.

— Эх, жаль, — вздохнул Канарис, — ни один самолет люфтваффе не в состоянии долететь до этого проклятого русского полигона, чтобы сравнять там все с землей.

На экране появился следующий снимок.

— Господин адмирал, прошу обратить особое внимание на эту фотографию.

Канарис вгляделся в экранное изображение. Несколько покореженных танков с оторванными башнями, поодаль, справа, восемь разбитых вдребезги грузовиков. А еще правее — руины железобетонного здания.

— Я видел этот ужасный, прямо-таки адский взрыв на четвертый день наблюдения за полигоном.

— Это что, результат одного взрыва? — Канарис привстал со стула от удивления.

— Да, господин адмирал, всего лишь одного взрыва. Я своими глазами видел, как в небо с аэродрома поднялся бомбардировщик и сбросил одну бомбу. В лесу от взрывной волны попадало множество деревьев. Я уверен, что будь в эпицентре взрыва хоть сто танков, они бы все были уничтожены, — пояснил Раубех.

— Вот это мощь, — пораженный услышанным, произнес полковник Штольц.

Майор Коготь снова организовал на полигоне мощный взрыв, на этот раз для того, чтобы прибывшие из Москвы специалисты могли сделать нужные снимки Раубеху. Как и в прошлый раз, под каждый танк, каждую машину и каждое здание была подведена система кабелей и установлены мины, детонирующие одновременно от взрыва обычной авиационной бомбы. Синхронный «фейерверк» был устроен для того, чтобы последствия взрыва убедительно смотрелись всего на одном снимке. Зрелище и в самом деле было впечатляющим. Но, естественно, о реальном взрыве, устроенном по приказу Когтя, ни Канарис, ни Штольц, ни даже Раубех и не подозревали.

Проектор выключился, и в смотровом зале включили свет. Канарис, как и Штольц, был потрясен увиденным. С одной стороны, его радовало то, что Абвер добыл столь важные фотографии, которые адмирал сегодня же покажет Гитлеру, но с другой стороны, задача по-прежнему остается невыполненной: Абвер так и не узнал, что придает такую разрушительную мощь советской сверхбомбе, какие компоненты, вещества используются русскими для ее изготовления. В том, что Гитлер задаст эти вопросы, не было никаких сомнений, а у Канариса ответов на них не было. Адмирал вздохнул, предчувствуя тяжелый, нелицеприятный разговор с фюрером.

— Штольц, — окликнул подчиненного адмирал, — прекрасно, что у нас есть эти замечательные фотографии. Нам много чего известно о советском полигоне, но до сих пор мы не знаем главного: из чего сделана эта проклятая бомба и что придает ей столь разрушительную силу? Задача не выполнена, полковник. Если бы не эти фотографии, сделанные майором Раубехом, операцию можно было бы считать проваленной, — жестко заключил Канарис.

— Но сейчас мы многое знаем о полигоне, в том числе досконально знаем систему охраны русского секретного объекта, — заметил Штольц. — Поэтому мы вполне можем рассчитывать на успех третьей операции.

— Собственно, нам и не остается ничего другого, как любыми судьбами добыть интересующие нас сведения о русской супербомбе, иначе нас всех расстреляют, Штольц, всех до одного, — заключил Канарис. Немного помолчав, он распорядился: — Готовьте третью группу, полковник. Более многочисленную, чем две предыдущие. Количество офицеров, которые примут участие в этой операции, согласуем. Отправить на полигон нужно воистину лучших из лучших. Дела обстоят предельно просто: или мы сделаем то, что должны сделать, или сделают нас. Вы понимаете, о чем я толкую, Штольц?

— Да, господин адмирал.

— А командира группы я выберу лично сам, из числа опытных офицеров Абвера.

— Господин адмирал, позвольте обратиться, — вступил в разговор Раубех.

— Что вы хотели, майор?