Полигон. Знаки судьбы

В конце войны наши военнопленные из немецких лагерей, расположенных в западных зонах Германии, были интернированы в Англию. Для решения вопросов, связанных с их возвращением домой, в Англию ездили наши дипломатические миссии, в состав которых входили и офицеры. В одну из таких миссий попал знакомый отца, который привёз ему в подарок коробку с набором рыболовных блёсен. А мы как раз в это время собирались с отцом поехать в Юрьевец, на Волгу. Само собой разумеется, что там предполагалась и рыбалка. Раз появились блёсны, отцу пришлось купить и спиннинг, хотя о ловле рыбы на эту снасть он не имел и понятия. Катушки в то время были только обычные инерционные, и нужен был специальный навык, чтобы леска не запутывалась при забросе. Дело усложнялось тем, что капроновых, нейлоновых и прочих синтетических лесок в нашей стране тогда не было. Использовался плетёный шёлковый спиннинговый шнур. Если он запутывался в мокром виде, то затянутые узлы развязать было невозможно, а связывать концы лески было нельзя. Тогда путаница возникала бы при каждом забросе.

Помучившись со спиннингом пару раз, мы в ту поездку больше его на рыбалку не брали. Но освоить эту снасть очень хотелось, поэтому к следующей поездке отец купил спиннинг и мне. И нам повезло. Во второй приезд в Юрьевец ктото из знакомых отца, узнав о наших проблемах, познакомил нас с двумя местными рыболовами, которые были заядлыми спиннингистами. Оба были школьными учителями, и у них все лето было свободным. Спиннинги у них были самодельные, блёсны – тоже. Но они были мастерами. И нас быстро обучили этому способу ловли рыбы. Мы с отцом иногда на рыбалку других, традиционных снастей и не брали. Переправлялись через Волгу на левый берег и пешком ходили по берегам реки Унжа, облавливая заливчики и места с тихим течением. Почти всегда рыбалка была удачной. Но бывало и так, что рыба не брала.

Эпизод первый. Дело было на левом берегу Унжи близко от её впадения в Волгу. Мы с отцом прошли со спиннингами несколько километров вверх, потом вниз по реке и возвращались с рыбалки. День был не очень удачным. Улов кое-какой был, но похвастать им было нельзя. Перед самым устьем Унжи уходила влево небольшая протока, а через неё был узкий наплавной мостик из связанных брёвен. Было и окно в этом месте с перекидным переходом. Протока уходила не сразу в Волгу, а вела к какой-то отдельной плотовязке. У этой протоки обычно дежурила бригада сплавщиков в составе 3-4 человек. Если их не было на месте, то окно в мостике перекрывалось, и весь сплавляемый лес шёл на основную плотовязку через Волгу. А если сплавщики были на месте, то они по какому-то принципу часть брёвен отбирали и направляли в эту протоку.

На этот раз сплавщики были на месте, но у них был вынужденный перерыв, так как брёвен на Унже не было видно. Значит, где-то в верховьях реки какое-то время тому назад был перерыв в процессе лесоповала, а теперь этот перерыв докатился и до устья реки. Сплавщики были заняты перекусом. Мы с отцом тоже присели рядом на высоком берегу, достали свои бутерброды, отец угостил сплавщиков московскими папиросами (сигарет тогда в нашей стране ещё не было), и завязался разговор. Спиннинговые снасти тогда были мало распространены, а покупные красивые спиннинги из клеёного бамбука и блёсны сплавщики наверняка видели впервые. И всё же, к реальным возможностям наших снастей они проявили явный скептицизм. Сказали, что это “хорошие игрушки”. Дальше кто-то из них сказал, что здесь в самом начале протоки регулярно бьёт крупная рыба. И что они не раз ставили жерлицы с живцом, а поймать её никак не могут.

Это был явный намёк на то, чтобы мы тоже попробовали использовать в этом месте свою снасть, а когда у нас ничего не получится, то они смогут торжествовать и оправдать своё недоверие к нашим снастям. И надо же было так случиться, чтобы в это самое время в протоке действительно ударила крупная рыба. По характеру удара мы с отцом сразу определили, что это была щука. Сплавщики улыбнулись, переглянулись, и кто-то из них предложил нам доказать, что наши спиннинги не просто красивые игрушки, а и уловистые снасти. А некоторые открыто стали говорить, что такими снастями нам эту рыбу не поймать. Отец мой был человеком заводным и азартным. Он, конечно, понимал, что вот так с ходу может и не получиться. Но решил всё-таки рискнуть. Обычно в таких показных случаях удача приходит редко. Отец спустился к воде. Спиннингом мы тогда владели уже хорошо. Он бросил блесну вдоль берега протока так, чтобы при её проводке она прошла близко к кустам, где обычно наблюдались удары щуки. Я видел, что он дождался, пока блесна с грузом легли на дно. При ловле щуки предпочтительно вести блесну у дна. Но сейчас отец сильно рисковал. На реках, где идет сплав леса, бывает много затонувших брёвен, сильно намокших при заторах. Их в тех местах звали топляками. При проводке блесны у дна велика вероятность зацепа за эти топляки. А тогда и обрыв блесны. Положив блесну на дно, отец рывкам приподнял её и начал медленную проводку.