Полигон. Знаки судьбы

На экзамене по устройству автомобиля Г. “повезло”. Ему попал вопрос по электрооборудованию автомобиля. На свою беду, он решил “блеснуть” перед инспектором ГАИ своими знаниями в этой области. Говоря образно, он сел на своего конька и понёсся сломя голову. Инспектор слушал, пытался что-то вставить, но прервать Г. не сумел. Когда же Г. закончил свою “лекцию”, инспектор сказал ему, что он плёл тут всякую чепуху, а понятия об электрооборудовании автомобиля даже элементарного не имеет. Экзамен у Г. инспектор не принял. Вместо этого он открыл ящик своего стола, вынул оттуда тоненькую брошюрку, показал ее Г. и произнёс примерно такие слова: “Товарищ полковник! К следующему визиту к нам советую вам изучить вот эту книжечку. Называется она ”Общее устройство и работа электрооборудования автомобиля“. Продаётся она в любом книжном магазине и стоит копейки. Кстати, и автор-то книжки ваш однофамилец!” Г. не нашёл в себе смелости признаться, что он и есть автор этой книжечки. При повторном заходе на экзамен в ГАИ вопрос об электрооборудовании автомобиля Г. не попался, и он успешно сдал экзамен по устройству автомобиля.

Рассказ 68-й Мои преподаватели в академии

Мы изучали в Академии много предметов. И с нами работало много преподавателей. Естественно, что среди них были и очень хорошие, и другие. Особенно сильные преподаватели были у нас на первых двух курсах, когда в программе стояли общетехнические дисциплины, и когда закладывался фундамент, необходимый для успешного изучения на последующих курсах специальных дисциплин. Обо всех преподавателях я, конечно, рассказывать не собираюсь, да и не смог бы этого сделать. Предварительно отмечу только, что большинство преподавателей общетехнических дисциплин были фактически людьми гражданскими. Но в годы войны почти всех военных преподавателей отправили на фронт, а преподавать в Академии призвали преподавателей гражданских ВУЗов, присвоив им соответствующие воинские звания.

Начну с профессора полковника Бернштейна. Не знаю, какое звание следовало поставить первым, учёное или военное. Пусть будет так. Бернштейн был начальником кафедры и читал нам лекции по сопротивлению материалов, проще говоря, по сопромату. Читал блестяще. Кто его лекции слушал и записывал, потом не знали проблем с расчетом конструкций на прочность при курсовом и дипломном проектировании. При проговаривании в лекции тех мест, которые нам следовало записать, он несколько замедлял темп речи, не делая в то же время, повторов сказанного. Кроме того, Бернштейн определенно обладал актерскими способностями, играл голосом, мимикой, где надо, делал многозначительные паузы. Он постоянно подчёркивал, что наука, которую он нам преподает, вопреки распространённому мнению, не является сложной. В ходе лекции находил какие-то интересные ракурсы излагаемого материала. В результате всего этого мы и не ощутили каких-либо трудностей при изучении сопромата.

Сам Бернштейн про себя ничего не рассказывал. На лекциях этого делать было нельзя, а практических и семинарских занятий он не вёл. Но про него нам рассказывали преподаватели кафедры, которые вели эти занятия. От них мы узнали, что Бернштейн был участником группы специалистов, которые производили расчёт на прочность конструкции подвесного Крымского моста через Москвуреку. Пожалуй, это самый красивый из московских мостов. И это полностью соответствует “крылатой” в среде специалистов по сопромату формулировке, которая гласит, что “конструкция выглядит красивой, если она правильно рассчитана”.

Был в практике Бернштейна, как специалиста по сопромату, и весьма курьёзный случай. Дело происходило ещё в довоенные годы. Однажды в учреждение, где работал Бернштейн, приехал сотрудник известного ведомства, располагавшегося на Лубянке. Оно тогда называлось НКВД. Он предъявил соответствующее удостоверение и попросил провести его к рабочему месту Бернштейна. В те времена все знали и понимали, что это может иметь самые печальные последствия. Сотрудник НКВД предъявил своё удостоверение Бернштейну и предложил ему пойти с ним на выход, где его ждёт машина. Очевидцы говорили, что Бернштейн попросил, чтобы ему разрешили заехать домой. Но сотрудник НКВД ответил, что этого не требуется. И Бернштейна повезли на Лубянку.