Полигон. Знаки судьбы

На следующий день Котов не явился в Академию. К нему поехала делегация в составе нескольких начальников кафедр, начальника одного из факультетов и замполита Академии. На все уговоры вернуться в Академию Котов отвечал, что это возможно только после того, как генерал В. принесёт ему свои извинения за нетактичное поведение. Скандал продолжался несколько дней, вышел за пределы Академии и дошел до Главного политического управления. Оттуда приехала представительная комиссия, которая заслушала обе стороны и очевидцев происшедшего, коих было весьма много. Результат был очень неожиданным для всего коллектива Академии. Новый начальник Академии в присутствии начальников факультетов и нескольких кафедр принёс извинения профессору Котову, который вернулся на свою кафедру. А генерал В. оказался очень неглупым человеком и в течение многих лет прекрасно руководил Академией. Им были довольны и преподаватели, и слушатели, и работники многочисленных служб. Я застал В. в должности начальника Академии и могу подтвердить, что при нём в Академии была очень благоприятная, здоровая и деловая обстановка, которая располагала к учёбе.

Прежде, чем я начну короткий рассказ ещё об одном моем преподавателе в Академии, сделаю маленькое отступление. Мне хотелось рассказать о нескольких не просто хороших, а великолепных мастерах своего дела. Трудно было начать с когото из них, чтобы тем самым не выделить его среди других. Непроизвольно я начал с очень эффектного внешне профессора Бернштейна. Потом, без какого-то определённого смысла, перешёл на профессора Котова. А теперь решил остановиться и подумать, о ком рассказывать дальше. И, чтобы порядок расположения персонажей в рассказе никак не мог быть увязанным с моим отношением к ним, я решил расставить всех в алфавитном порядке по фамилиям. Кстати, фамилии Бернштейна и Котова и должны были по этому признаку стоять первыми. И я могу спокойно продолжить свой рассказ.

Где-то раньше я уже говорил, что наше учебное отделение занималось не по общей для двух инженерных факультетов программе. Эта программа предусматривала традиционную подготовку инженеров-механиков с ориентацией на тяжёлые гусеничные и колёсные машины. И для выпускников инженерных факультетов Академии Министерством высшего образования был утвержден диплом инженера-механика. А из нас хотели сделать инженеров-электриков, но такого диплома Академия выдать не имела права. Поэтому мы изучали все дисциплины, необходимые для получения диплома инженера-механика, но в минимальном объёме положенных учебных часов. А за счёт высвобожденного таким образом учебного времени, изучали дисциплины, предусмотренные программой подготовки инженера-электрика, но часто в объёме, который не дотягивал даже до минимально допустимого. А ещё нам хотели дать некоторую подготовку, которая была необходима специалистам в танковых войсках, но выходила уже и за рамки программы подготовки инженера-электрика. Назову в качестве примера только два подобных технических направления. Это радиотехника и инфракрасные приборы ночного видения.

Преподавателем основ радиотехники у нас был майор Лазарев. Ему не было и сорока лет. А по образованию он не был танкистом. Радиотехника была его основной специальностью. На изучение этой дисциплины нам было отведено мало времени. Курс радиотехники по числу отведенных на него часов можно было бы назвать скорее обзорным. Если бы не Лазарев. Он так интересно рассказывал не только об устройстве радиотехнической аппаратуры различного назначения, но также и о преимуществах и недостатках различных типов этой аппаратуры, что мы слушали его, наверное, с разинутыми ртами. Лазарев не просто знал свой предмет, но и умел увлечь рассказом о нём слушателей. На первом же занятии он объявил, что разрешает прерывать его в любое время, если что-то воспринимается не совсем понятным, или о чем-то хочется узнать более подробно. Мы ведь занимались специальными дисциплинами отдельно от всего курса, маленькой учебной группой, в небольших аудиториях. Поэтому трудно было делать различие между лекционными и семинарскими занятиями.

Мне, по роду моей работы, после Академии не пришлось заниматься радиотехнической аппаратурой. А несколько моих сокурсников на Полигоне попали в группу обеспечения разработки и испытаний танковых управляемых ракет, в системах управления которыми эта аппаратура применялась. И все они в один голос выражали благодарность за те знания, которые в небольшом по объему курсе ухитрился вложить в нас Лазарев.