Полигон. Знаки судьбы

Следующим персонажем этого раздела будет профессор полковник Котов. Он, как и Бернштейн, тоже был призван на военную службу в годы войны, а до этого преподавал физику в каком-то гражданском ВУЗе. Котов очень гордился своим воинским званием, но во всём оставался сугубо гражданским человеком. Во всём, кроме одного аспекта. Ему нравилась военная форма одежды. Пожалуй, во всей Академии он был единственным из военнослужащих, кто всегда ходил в сапогах. Это при том, что ношение брюк на выпуск с ботинками была особой привилегией, предоставленной после войны танкистам (и лётчикам) за их боевые заслуги.

По манере чтения лекций Котов представлял собой полную противоположность Бернштейну. Он не играл голосом, не использовал красноречивую мимику, не жестикулировал. Говорил ровным голосом, но это не вызывало ощущения монотонности его речи. И при всём этом он умел удерживать внимание аудитории. Котов обычно в течение всей лекции стоял у доски лицом к аудитории и в то же время, не оборачиваясь к доске, ухитрялся писать на ней все необходимые формулы и ключевые положения учебного материала в словесной форме. Чтобы иметь вполне приличный конспект лекции, достаточно было списывать то, что писал Котов на доске.

А доска в аудитории, где Котов читал лекции, была необычной. Она представляла собой широкую полосу линолеума с соединенными концами. Лента периодически перематывалась, причем исписанный ее участок уходил в соседнее помещение, где лаборант кафедры стирал написанное. Мы много раз внимательно наблюдали, не нажимает ли профессор какую-нибудь кнопку для перемотки ленты, но так ничего заметить и не смогли. Не было замечено также, чтобы Котов подавал какие-то сигналы лаборанту о необходимости перемотки ленты. Каким образом всё это происходило, мы так и не узнали.

Редко, но бывали всё-таки случаи, когда Котов терял контроль над вниманием аудитории. Правда, на нашем курсе этого не было. Но нам рассказали о таком случае ребята с предыдущего курса. Какое-то событие выбило их из привычного учебного настроя, и часть слушателей на лекции Котова слушали его не очень внимательно, а некоторые даже придремнули. Котов это состояние аудитории уловил. И после какой-то очередной фразы по ходу лекции он, не меняя тональности и громкости голоса, произнес: “А теперь я попрошу тех, кто меня не слушает, занимается посторонними делами или дремлет, ВСТАТЬ!” Последнее слово этой фразы было произнесено громко и прозвучало как команда. Часть аудитории вскочила с выпученными глазами. Остальные засмеялись, а Котов улыбнулся. Лекцию можно было продолжать в обычном режиме.

Котову принадлежала одна очень важная для всей Академии заслуга. За два или три года до моего поступления в Академию её начальником был назначен войсковой генерал В. Он и в Академии сначала попытался навести привычный ему войсковой порядок. Но Академия не была обычной войсковой частью. Это был большой офицерский коллектив, состоявший в основном из слушателей и преподавателей Академии. Коллектив со своими очень специфическими задачами. И взаимоотношения внутри этого коллектива тоже были специфическими. В период ознакомления с общей организационной структурой Академии новый начальник планомерно обходил факультеты и кафедры.

Дошла очередь и до кафедры физики. Во время прихода на кафедру генерала В., Котов читал лекцию. В. в сопровождении своих заместителей вошёл в аудиторию и остановился у двери. Котов знал, что надо представиться новому начальнику по-военному. Но военные уставы он, возможно, и читал когда-то, но хорошей практики их использования у него не было. Но он напрягся, изобразив своё собственное понимание строевого шага, приблизился к В. и произнёс, насколько мог, командирским голосом: “Профессор Котов, читаю лекцию по физике”. В. посмотрел на Котова, как на неудавшегося военного, и сказал: “Товарищ полковник! Я сейчас выйду из аудитории. Потом зайду снова, а Вы доложите мне, как положено по Уставу”. Когда В. вторично вошёл в аудиторию, Котов ещё более неуверенным строевым шагом подошёл и уже менее уверенным голосом произнёс: “Профессор Котов, читаю лекцию по физике”. В. рассердился, начал было читать профессору нотацию, но тот обошёл В., ушёл из аудитории, а через пару минут вышел из лаборантской уже в шинели и уехал домой.