Полигон. Знаки судьбы

Водолаз мог работать под водой не более 30 минут. Это время ограничивалось не из-за проблем с дыханием, хотя они и были. Просто постепенно уставала мышечная система и начинала нарушаться координация движений. Но и без выполнения каких-то определенных действий водолаз не должен был оставаться под водой длительное время. А такие случаи бывали, если водолаз запутывался в каких-то сетевых или тросовых конструкциях или попадал в другие непредвиденные ситуации.

В этом случае рабочие на коромысле насосной установки вынуждены были работать непрерывно в течение всего времени, пока водолаз не освободится сам или к нему не подоспеет помощь. Запасные или сменные бригады для работы на насосной установке на таком судне обычно не имелись. Так вот, мужчин на эту работу не брали. Если приходилось качать воздух довольно долго, то мужчина у коромысла мог упасть от изнеможения, а мог и вообще потерять сознание. Говорили, что на первых порах так и случалось. А свободных рук в экипаже судна при экстренных ситуациях не находилось. Женщина же у коромысла будет работать столько времени, сколько потребуется для спасения водолаза. Срабатывает какой-то специфический женский инстинкт, когда от неё зависит жизнь человека.

Возвращаюсь к рассказу об отце. Через определённое время тренировок челюсть постепенно начала приобретать подвижность и возможность шевелиться самостоятельно. Пришло время, когда врачи решили, что надо начинать кормить отца естественным путем. Но тут они столкнулись с новой проблемой. Любую пищу, которую отец проглатывал, организм через несколько минут выбрасывал обратно. Лекарства, снимающие такую реакцию, не действовали. Посоветовавшись между собой, врачи пришли к отцу и спросили, чего бы ему самому очень хотелось съесть, пусть скажет, а они приложат все силы и достанут любой продукт. Отец задумался и попросил не продукт, а маленькую стопочку водки. За водкой врачи не побежали, спирта в госпитале было достаточно. Они разбавили его и после небольшой порции какой-то еды дали отцу выпить то, что они назвали водкой. Отец поел, выпил, а врачи не расходились. Прошло время, после которого организм обычно отторгал съеденное. Но всё в этот раз было в порядке. Подождали ещё, реакции организма нет. Отец успокоился и заснул, а врачи остались довольны.

Но жизнь часто рождает проблемы там, где их не ждёшь. Кормили-то отца три раза в день, и три раза приём пищи сопровождался приёмом порции алкоголя, а организм был сильно ослаблен. Отец рассказывал, что он не успевал протрезветь за время между приёмами пищи. Но с этой проблемой врачи справились легко. Они стали сначала уменьшать долю спирта, потом объём принимаемой дозы, а через какое-то время совсем прекратили давать отцу этот разбавленный спирт. И всё нормализовалось. Пришла отцу пора предстать перед медицинской комиссией. Комиссия признала отца негодным для военной службы. Он пробыл в госпитале ещё некоторое время, пока не пришёл приказ о его увольнении из армии. Ему выдали временное удостоверение, выписку из приказа об увольнении и проездные документы, которые он попросил до своего родного города Юрьевца, где жила его мама. Харьков, из которого он уезжал, был занят немцами, а где находится его семья, отец не знал.

В Юрьевце отец должен был явиться в районный военкомат, получить там военный билет с освобождением от военной службы и потом оформить себе паспорт. Чем он будет заниматься дальше, отец не представлял себе. Гражданской профессии у него не было. Но опыт политической работы в НКВД и армии, конечно, помог бы ему найти место в районных партийных органах. Но всё сложилось иначе.

В райвоенкомате отцу пришлось начать хождение по кабинетам с районного военного комиссара. Подойдя к двери кабинета, он увидел на ней фамилию и имя своего хорошего знакомого по годам молодости. А когда вошёл в кабинет, то понял, что не ошибся. И военком отца тоже узнал. По принятой в Юрьевце традиции встречать друзей, военком послал кого-то из сотрудников за ящиком пива. Они просидели вдвоём до вечера, наговорились вдоволь. А в конце встречи военком спросил отца, чем тот собирается заняться. Отец ответил, что пока не думал над этим вопросом. Тогда военком спросил, а почему бы отцу не продолжить службу в армии. Отец объяснил ему, что он по всем документам не пригоден для военной службы. На это военком рассмеялся и сказал, что у него в военкомате есть старшина – писарь, который на фронте потерял ногу. И предложил отцу прийти на следующий день.