Полёт японского журавля. Я русский

– Вы японец? Вы говорите на японском. Вы из какой группы? – откровенно удивилась девушка.

– Я сам по себе, – перешёл на русский Михаил, тем самым подразнивая своих соотечественников. – У меня нет национальности, – немного смутился Михаил. – Хотелось произвести эффект на хорошенькую переводчицу. Я жду теплохода.

Девушка звонко рассмеялась и закивала. – А… Вы прекрасно говорите, у вас нет никакого акцента. А ну, рассказывайте, кто вы, – шутливо потребовала она, машинально поправляя чёлку.

– У вас тоже неплохо получается, – ушёл от вопроса Михаил, откровенно любуясь девушкой. – Вы, правда, хорошо говорите, приятно слушать ваш голос.

Они некоторое время молча смотрели вдаль, словно именно там вместо чаек летали их вопросы друг к другу.

– Первый раз вижу у нас туристов из Японии, – произнёс Михаил, понимая, что пауза слишком затянулась, а у него есть что спросить. Как видно и у девушки были вопросы к незнакомцу.

– Что вы. Мы уже не первый год работаем с Японией. Мы живём в семидесятых.

– Это верно, – кивнул многозначительно Михалыч. – Ну и как? Хорошо себя ведут?

Девушка рассмеялась. Её внешность действительно была необычной. С виду она казалась русской, но приглядевшись, в ней можно было различить что-то восточное. Незаметная горбинка на небольшом аккуратном носике, слегка раскосые, но довольно большие глаза, и едва различимая припухлость верхнего века говорили о том, что в ней текла восточная кровь.

– У вас среди родителей никого нет? Я имею в виду… – Михалыч глазами указал на двух молодых японских женщин, стоявших неподалёку, и не скрывавших своего любопытства.

– Вы про японцев? – Девушка рассмеялась и закивала. – Да. А разве не заметно? Мне все говорят про мою внешность. Меня и в университет взяли, можно сказать без конкурса.

Девушка снова рассмеялась, элегантно поправляя свои роскошные темные и длинные волосы.

– Откуда вы? – спросил неожиданно для себя Михаил. – Ваше лицо мне кажется знакомым.

Переводчица как-то странно посмотрела на него, словно заподозрила в чём-то, и не на долго ушла в себя. Было заметно, что вопрос заставил её переживать.

– Мой отец. Он был японским военнопленным. Не знаю, зачем вам всё это рассказываю. Странно, не правда ли? Я вас не знаю и вы меня, и такие вопросы.

Горячая волна прошла по телу Михалыча.

– И что с ним? Он жив?

– Нет, он умер.

– Но ваша мама русская? – спросил он. – Я не ошибся?

– Нет, не ошиблись. Моя мама полька.

– Что с ней? Она жива? – спросил Михаил, стараясь держаться как можно спокойнее. Он сжал зубы, чтобы не сказать лишнего.

– Она умерла. Меня папа воспитывал, не родной.

– Он жив?

– Да, жив.

К ним торопливо шёл молодой человек:

– Аня! Ну что же вы? Ваша группа расползлась по всей Находке, а вы болтаете неизвестно с кем.

Это был ещё один переводчик, невысокий коренастый парень, кучерявый, рыжеватый, с насмешливым и пытливым взглядом. «Это точно кагебешник» – подумал Михаил, ощутив на себе его пристальный взгляд. – Вы нас задерживаете, Анна Михайловна.

– Всё, бегу, Николай Анатольевич. Вы извините, пожалуйста, мне пора, – сказала она смущённо. Что-то её, тем не менее, держало.

– Ну, разумеется, работа требует, – кивнул Михаил, не сводя взгляда с девушки.

– Вы так странно смотрите на меня. Кто вы? Я могу вас знать? – спросила Аня.

Михаил замотал головой, но потом понял, что его могут неправильно понять и стал кивать.

Девушка рассмеялась, и, ускоряя шаг, и всё время поворачиваясь в сторону своего случайного собеседника, пошла к своему коллеге.

– Удачи вам.

– И тебе, дочка, – мягко произнёс Михаил. – Саё: нара, до свидания.

У него было чувство, что он парит. Он ничего не слышал вокруг, не видел земли, по которой ступал. Это была невесомость. Возвращаясь к своему теплоходу, он в который раз повторял имя девушки, словно опасаясь его забыть. Но как бы он смог его забыть. Это была она, его дочь. Он улыбался так, что встречные люди останавливались и растерянно кивали, словно знакомому. И Михаил кивал им вслед, испытывая жгучее желание поделиться самой дорогой для него новостью. Ведь это была она, его родная дочь. Конечно, у него была возможность отыскать её, это было совсем несложно, но об этом он ещё не думал, он просто наслаждался радостью, переполнявшей его. Он столько прожил в России, и как ему всё время казалось, в одиночестве и в ожидании. У него были дети, да не один, а целых три, и все они держали его на этой земле, и не давали впадать в уныние, но радость от их обретения уже не казалась такой яркой. С этого мгновения в нём что-то поменялось, он снова вспомнил о той, что подарила ему любовь в далёком лагере, это было словно вчера. Он почувствовал, как от этого воспоминания тепло разливается по всему телу, ему вдруг показалось, что Ядвига видит его. Он поднял к небу глаза и поблагодарил её за эту встречу.