Полёт над кукушкиным гнездом

ХАРДИНГ /по мере того как он говорит, речь его все убыстряется, руки начинают трястись и плясать, и сам он весь становится точно взбесившаяся марионетка, исполняющая дикий танец/. Вот что, друг мой, коллега-психопат, мисс Рэтчед — настоящий ангел благодати и… и… это же всем известно. Она, как бескорыстный ветер, изо дня в день, семь дней в неделю трудится на благо всех нас. У нее нет ни личной жизни, ни мужа, ничего, кроме работы, — все это знают, Думаете, ей нравится быть с нами такой строгой, задавать все эти вопросы, буравить наше подсознание, пока не станет больно? Нет, приятель-эгоманиак, она посвятила себя этому, она отдает нам себя без остатка и мечтает лишь о том, чтобы мы вышли отсюда приспособленными к жизни, чтобы мы снова могли в ней участвовать. Так что, уверяю вас, вы заблуждаетесь. Наша мисс РЭТЧЕД — милейшая, добрейшая, благожелательнейшая женщина на свете, самая чудесная, какую я когда-либо… когда-либо… когда-либо… /Умолкает, начинает хохотать. Затем смех его переходит в рыдание./ У-у, сволочь, сука…

Больные молча смотрят на него. ХАРДИНГ на ощупь достает из кармана пачку сигарет. МАКМЭРФИ вытаскивает ему сигарету из пачки и подносит к ней огонек.

БИЛЛИ /после долгого молчания/, В-верно в-вы сказали. Все им-менно так.

МАКМЭРФИ. О'кей. Так почему вы это терпите?

ХАРДИНГ. Почему? Да потому что мир, мой друг, принадлежит сильным. Заяц понимает, что волк сильнее его, роет себе нору и прячется туда, когда появляется волк. Он волка на бой вызывать не станет. /Смеется./ Мистер Макмэрфи… друг мой… я не цыпленок, я заяц. И все мы тут зайцы, прыгаем-скачем по нашему кукольному мирку! А что, Билли, попрыгай-ка для развлечения мистера Макмэрфи. А ты, Чезвик, покажи, какой ты у нас мохнатенький. Ах, они стесняются. Какие милашки, правда?

МАКМЭРФИ /резко/. Прекрати!

ХАРДИНГ /спокойно/. Ну хорошо, друг, а как, вы считаете, мы должны себя вести?

МЭРФИ. Устройте тарарам, Пошлите ее к черту!

ЧЕЗВИК /с издевкой/. А ты попробуй, приятель. Они тебя быстро переправят наверх, к буйным.

СКЭНЛОН. Или вниз — в шоковую сборочно-разборочную.

МАКМЭРФИ, Куда, куда?

ХАРДИНГ. Есть такая терапия — электрошок, друг мой. Это изобретение действует куда лучше снотворного, электрического стула и камеры пыток, вместе взятых.

МАКМЭРФИ. ты шутишь!

СКЭНЛОН /приложив руки к вискам/. Нет, черт побери, нет.

ХАРДИНГ /с изощренным удовольствием/. Вас привязывают к столу. Затем к каждому виску прикрепляют датчики с проводами, Вжик! И вот вам одновременно — и наказание и лечение. Вождя Бромдена — вон того. Его уже раз двести так лечили.

МАКМЭРФИ. Ну, а этот доктор — для чего?

ХАРДИНГ. О, ей, конечно, требуется его согласие. Но это чистая формальность. У него двести пациентов, открытая язва желудка и ни малейшего желания нарушать покой. Здесь, в этих психушках, сестры хозяйничают. /Ехидно./ Что с вами, друг мой? Бунтарства немного поубавилось?

МАКМЭРФИ. А как же насчет всей этой брехни про демократию в отделении? Почему вы не проголосуете?

БИЛЛИ. Нас-счет ч-чего?

ХАРДИНГ. Что главная сестра не должна нам больше задавать вопросов?

ЧЕЗВИК. Не может смотреть на нас. как ей охота?

СКЭНЛОН. Не может отправить нас в шоковую?

ХАРДИНГ /слащаво/. Ну, скажите нам, друг мой, что, по-вашему, мы должны ставить на голосование?

МАКМЭРФИ. Да все, черт подери, все! Неужто вы не понимаете, что надо показать, что вы еще на что-то способны. Вы говорите, вождь боится. А вы посмотрите на себя, ребята. В жизни не видал более запуганных дураков!

ЧЕЗВИК /вставая/. Никакой я не запуганный.

МАКМЭРФИ поворачивается и в упор глядит на него. ЧЕЗВИК скова садится.

МАКМЭРФИ /помолчав, передергивает плечами/. Ну-у… моей шкуры она не получит.

ХАРДИНГ. Несомненно.

МАКМЭРФИ. И уж я-то не допущу, чтоб какая-то ведьма-сестра пропустила через меня три тысячи вольт.

ХАРДИНГ. Естественно.

МАКМЭРФИ /направляясь к выходу/. Так какого же черта!

ХАРДИНГ. Кстати, мистер Макмэрфи! /Увидя, что Макмэрфи приостановился, говорит ему с поклоном./ Предлагаем вам присоединиться к нашему клубу.

МАКМЭРФИ /повернувшись, медленно идет назад/. Так ты говоришь, она ничего не может сделать, пока не прищучит тебя?

ХАРДИНГ /настороженно/. Совершенно верно.

МАКМЭРФИ. Пока как-нибудь не расколет тебя… Скажем, пока ты не дашь ей в нос или не пошлешь ее подальше?

ХАРДИНГ. Если будете держать себя в руках, все будет в порядке.