Полис подонков

Здесь он уже подошел к спасительной, как ему казалось, машине, где уже можно было в салоне надежно укрыться от прилипчивого субъекта и источаемой им – просто ужасной! – вони. Ключи с электронной отмычкой Эдик приготовил заранее и теперь беспрепятственно отомкнул магнитный замок, надежно запирающий двери. Он несколько спешил, чтобы побыстрее укрыться в салоне, и, резко распахнув дверную створку с водительской стороны, просунул внутрь голову и тут же, опешив отдернул ее назад, оказавшись обратно на улице: прямо перед ним показалась такая же заросшая, давно не мытая морда, кишащая вшами, самым что ни на есть наглым образом, проникающая в его машину и несшая под собой не менее грязное туловище, удобно помещающееся на пассажирском месте в передней части автомашины.

– Что это так… – но договорить элитный отпрыск свою мысль не успел, так как преследовавший его второй, такой же в точности, бомж извлек откуда-то из своих пышных лохмотьев металлический прут и, приблизившись к юноше почти вплотную, ударил его в заднюю часть головы.

Было видно, что так тот так называемый самый низкий элемент нашего общества поступает далеко не впервые, так как воздействие было мастерским и выбранная им цель тут же, лишившись сознания, готова была рухнуть на землю, но ловко подхваченное нападающим, как оказалось обладавшим значительной физической силой, туловище безвольно повисло в его крепких объятиях. Далее, оставалось только приоткрыть пассажирскую дверь и засунуть на заднее сиденье – что уже не вызывало сомнений – похищенного сынка высокопоставленного чиновника. Так тот впрочем и поступил, причем сделать ему это было настолько проще, насколько ему помогал третий участник этого мерзкого трио, уже устроившийся с той стороны задней части автомашины и только терпеливо и поджидавший, когда выполнит эту часть своей миссии.

Не стоит особо распространяться о личностях этих «опустившихся» на самое дно социальной жизни людей, как про таких говорят: без возрастных различий, следует только сказать, что они имеют прозвища: Вахрам (тот, что приставал к прокурорскому сыну на улице), Кабрух (усаживался на переднее пассажирское кресло) и Сморчок (тот, что устроился сзади) – и выполняют теперь задание, поставленное самым непререкаемым образом беспощадным Баруном, и которое им никак нельзя было сейчас завалить. Провернув так ловко всю операцию, они привезли захваченную ими жертву – как было настоятельно указано преступным работодателем – на заброшенную усадьбу некогда существовавшего в районе градообразующей деревни колхоза, по странному стечению обстоятельств еще до конца не разграбленную, отстоящую чуть в стороне от основных жилых комплексов, окруженную лесом и являющую собой надежное убежище для подобных бомжей.

Ютились эти три омерзительных типа в сохранившейся еще с довоенного времени деревянной конторе, представляющей собой бревенчатое строение, с шиферной, потрескавшейся местами крышей и не имеющей застекленных оконных проемов; внутри имелось пять отделений, вероятнее всего используемых раньше под кабинеты, в одном из которых и обосновались эти странные личности, заклеив единственное окно – где целлофаном, а где попросту грязными тряпками. Внутри имелась печь, дров в лесу было с избытком, поэтому, доставив свою невольную жертву, кстати к тому времени уже полностью очнувшуюся, скованную наручниками, для верности предоставленными Баруном, а чтобы Замаров не кричал: «Да вы знаете с кем связались?! Я сын прокурора Города!» – лишенную голоса вонючим и грязным кляпом, чем-то напоминающим вышедшую из строя портянку, так называемые хозяева занялись своими делами, направленными на обогрев помещения и приготовление пищи. Наручники были надежными, но, кроме этого, чтобы больше не зацикливаться на нем вниманием, невольнику еще связали и ноги оторванными от многочисленных тряпок концами, в избытке имевшимися в округе, что не вызывало сомнений о деятельности этих непривлекательных отбросов современного общества, «бомбивших» (опустошающих) одиноко стоящие дачи и нежилые строения.

***

Прокурор, выйдя из комнаты для допросов и чувствуя небывалую тревогу и вместе с тем ярость, на ходу «бросил» дежурившему возле дверей конвоиру-охраннику: «Не убирайте его далеко, – имея в виду заключенного, – я скоро вернусь и тогда мы продолжим», сам же отправился проверять только что озвученную ему преступником информацию, взволновавшую его до самого «края» души. Не следует долго витать в догадках, что уже через час было доподлинно установлено, что бандит не блефует и имеет на руках невероятно значительный козырь, поэтому и неудивительно, что этот, до этого момента крайне принципиальный, работник правоохранительных органов был сломлен и готов к неприятному его сознанию диалогу. Он, так много повидавших на своем долгом, служебном, веку сейчас был подавлен, лицо его осунулось, как-то вмиг постарело, выдавая сильнейшие муки, терзавшие теперь этого в обычной жизни волевого и неприступного человека.