Политбюро и дело Берия. Сборник документов

Казаков как враг рассчитал правильно. Если Берия так настойчиво интересуется Якушевым, этот момент он не упустил и ложно сообщил о допущенных якобы мною перегибах, чтобы моим арестом спасти себя.

17 декабря 1938 года по ВЧ мне позвонил в Симферополь Берия и предложил немедленно выехать в Москву.

В пути я заметил за собой усиленную слежку, в поезде и на остановках, и понял, что судьба моя уже решена.

В Москве, в приемной Берия, я был арестован 19.XII.38 года по справке, составленной начальником его секретариата Шария, с письменным распоряжением Берия: «Арестовать Якушева и Чечельницкого».

Вместо меня в Крым был послан ставленник Берия — Каранадзе.

В течение 6-ти месяцев меня жестоко избивали в Лефортовской тюрьме, требуя признать, что я агент иностранной разведки и участник заговора, отказывая в предоставлении бумаги для заявления в ЦК партии.

Мое заявление о том, что меня оклеветали враги, не принималось во внимание. Мне следователи отвечали: «Можешь жаловаться лампочке, мы бьем тебя по указанию Берия».

Следствием по моему делу руководил начальник следственной части НКВД СССР Кобулов, а допрос вели и избивали: заместитель] начальника следственной части Макаров, пом[ощник] начальника следственной части Родос, ст[арший] следователь Пинзур и следователь Глейзер.

Нарком внутренних дел Крыма Каранадзе по приезде в Крым создал против меня «доказательства моей виновности».

Многих немецких шпионов, кулаков, белогвардейских офицеров, расстрелянных по особому решению Москвы, назвал «стахановцами», превратив их в преданных советской власти людей, чтобы имелось основание расстрелять меня.

Все испытания я стойко перенес, ни себя и никого из честных чекистов не оговорил и отказался дать ложные показания.

Авантюристам Родосу, Пинзуру и Глейзеру пришлось рыскать по Украине и Крыму и провокационным путем, запугивая моих бывших подчиненных и чем-либо обиженных людей, кое-как состряпать «дело», и меня осудили на 20 лет, буквально за 3 минуты. Меня только спросили, о чем я прошу коллегию.

Когда мне было предъявлено дело, я увидел, что оно пустое. Меня арестовал Берия, имея заявление Казакова, Лельчицкого и Щербакова, врагов партии, о которых я просил санкции на арест у Берия.

Лельчицкий — сын агента царской охранки. Его отец в Киеве провалил подпольную организацию, и люди погибли на виселице и в ссылке. В мое дело вложили справку, что мой брат якобы арестован, в то время как мой брат, честный колхозник, продолжал работать и находился на свободе.

При первой встрече с Берия я понял, что он не был заинтересован в раскрытии шпионского центра в Крыму, потому что возглавлял этот центр его человек — Штепа.

Кроме того, авантюристу Берия не было выгодно раскрыть подготовку теракта против главы правительства СССР В. М. Молотова, потому что это дело раскрыли не его люди.

Возможно, у Берия были другие замыслы.

Немецкие шпионы, которых надо было расстрелять, отделались легким наказанием, по 3–5 лет заключения в лагерь, а честные люди — чекисты — подверглись жестоким репрессиям, осуждены были и изгнаны из органов НКВД.

По особому указанию меня отправили в Заполярный круг на Колыме, лишили переписки и возможности послать даже жалобу. Для меня создали режим, который обрекал на медленную смерть. В лагере меня пытались убить шпионы, родственники которых расстреляны, и местные органы НКВД, вопреки указаниям Москвы, перевели меня в Магадан.

С приходом Берия в органы НКВД в 1938 году он путем провокации провел жестокие репрессии против многих честных чекистов, арестовав их по голому подозрению.

Следствие велось преступным, провокационным методом, применялись жестокие избиения.

Многие чекисты, воспитанные партией и преданные ей, погибли.

В следственном аппарате НКВД СССР Берия и Кобулов подобрали авантюристов типа Макарова, Ролоса, Пинзура, Глейзера и др[угих], которые с целью карьеры и желания выслужиться применяли методы, позорящие органы НКВД. Такой авантюрист, как Родос, из-за карьеры готов пойти на что угодно. При его участии методом провокации и избиений созданы дела, по которым расстреляны многие честные чекисты.

Берия расставил на ответственных постах людей бездарных, авантюристов и проходимцев, типа братьев Кобуловых, Каранадзе, Шария и др.

В этом назначении был неприкрытый национализм. Так, в 1938 году, после ареста наркома внутренних дел УССР Успенского, Берия назначил вместо него своего ставленника — грузина Кобулова, который в Грузии занимал должность начальника райотделения и не имел понятия о весьма сложных национальных условиях в такой республике, как Украина.

От подобных назначений по принципу личной холуйской преданности страдала работа органов НКВД.

Свое заявление я пишу с искренним желанием — помочь в разоблачении вражеской деятельности Берия и поэтому так подробно описал одно из серьезных дел, раскрытых в Крыму.

Прошу вызвать по этому делу члена КПСС Азарова Авраама Марковича, быв[шего] начальника отдела НКВД Крыма, работающего в Московском совете, и следователей, проводивших следствие по делу шпионского центра в Крыму.

Член КПСС,