Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть

А тем временем тогда же, в ноябре, шарахнула новая «бомба». На сей раз после разговора И. В. Сталина с министром госбезопасности Грузинской ССР генерал-лейтенантом Николаем Максимовичем Рухадзе, который состоялся в Цхалтубо еще в конце сентября, Политбюро ЦК 9 ноября 1951 года приняло Постановление «О взяточничестве в Грузии и об антипартийной группе т. Барамия М. И.»[151]. Как считают ряд историков (Н. В. Петров, О. В. Хлевнюк, Й. Горлицкий, В. М. Соловейчик[152]), несомненно, текст этого Постановления был продиктован знатоком местной специфики, то есть самим И. В. Сталиным, однако никаких серьезных доказательств своего «научного открытия» они так и не приводят. Более того, тот же Н. В. Петров акцентирует внимание на том, что в тексте данного Постановлении речь шла не только об «укоренившейся коррупции», которую прикрывает «группа лиц», состоящая из «мингрельских националистов», о самом «мингрельском национализме», который крайне опасен своей неуемной жаждой бесконтрольной власти и угрозой распада Грузинской ССР на ряд «провинциальных княжеств», но также о связях части руководства Грузии с грузинской белой эмиграцией, опекаемой американской разведкой. Причем в качестве главного агента иностранных спецслужб была названа известная парижская группа Ноя Жордания и Евгения Гегечкори — двух ключевых фигур бывшего правительства меньшевистской Грузии, — которая «обслуживает шпионской информацией американскую разведку, получая за это доллары». По версии самого Н. В. Петрова, упоминание Евгения Петровича Гегечкори, родного дяди (а вовсе не брата) Нино Теймуразовны Гегечкори — жены самого Лаврентия Павловича Берии, — было прямым выпадом против ближайшего сталинского соратника. Однако надо иметь в виду, что, во-первых, именно И. В. Сталин еще весной 1948 года инициировал возвращение на малую родину ряда грузинских меньшевиков из «французской ссылки», во-вторых, как верно подметил Ю. Н. Жуков, о возможных связях группы М. И. Барамии с антисоветской грузинской эмиграцией пока упоминалось лишь «теоретически» и, в-третьих, куда важнее, как считает В. М. Соловейчик, была возможная связь руководства Грузинской ССР не с белой эмиграцией, а с двумя известными и очень влиятельными еврейскими кланами: кланом Мирилашвили из мингрельского села Кулаши и кланом Крихели из Тбилиси. И хотя в этом Постановлении ничего пока не говорилось об арестах, они вскоре, конечно, последовали. Первым делом были арестованы второй секретарь ЦК КП(б) Грузии Михаил Иванович Барамия и министр юстиции Авксентий Нарикиевич Рапава, который до этого в течение целых пяти лет занимал должность министра госбезопасности Грузинской ССР.

Вскоре Политбюро вновь разбирало «грузинский вопрос», но на сей раз в куда более «масштабном варианте». Для отчета о выполнении Постановления Политбюро ЦК ВКП(б) в Москву был вызван весь состав Бюро ЦК КП(б) Грузии. На заседании 27 марта 1952 года, на котором председательствовал Г. М. Маленков, в присутствии И. В. Сталина, В. М. Молотова, Л. М. Кагановича, Л. П. Берии и С. Д. Игнатьева было принято новое Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «Положение дел в Компартии Грузии», где прямо указывалось, что «дело с исправлением ошибок и недостатков в работе ЦК КП(б) Грузии идет медленно, со скрипом, неудовлетворительно, и в партийных организациях и среди беспартийных… имеет место недовольство медлительностью в действиях ЦК КП(б) Грузии по борьбе за ликвидацию последствий вражеской деятельности группы Барамии». Более того, «в ходе следствия выяснилось», что эта группа «намеревалась захватить власть в Компартии Грузии и подготовить ликвидацию Советской власти в Грузии». Поэтому этим же Постановлением Политбюро ЦК, которое, по информации Ю. Н. Жукова[153], готовили новый глава Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) Матвей Федорович Шкирятов и новый глава Отдела партийных, профсоюзных и комсомольских органов Николай Михайлович Пегов, с должности Первого секретаря ЦК КП(б) Грузии был снят Кандид Нестерович Чарквиани, обвиненный в «политической слепоте» и «медлительности» в борьбе с «последствиями вражеской деятельности группы Барамия», и на его место назначен давний бериевский антагонист, первый секретарь Кутаисского обкома партии Акакий Иванович Мгеладзе. Причем, что любопытно, для проведения этого Постановления в жизнь в Грузию был направлен сам Л. П. Берия, который вынужден был инициировать новую волну арестов по «Мингрельскому делу», в том числе своих прямых выдвиженцев — многолетнего министра внутренних дел генерал-лейтенанта Григория Теофиловича Каранадзе, его заместителя генерал-майора Константина Павловича Бзиава, прокурора Грузии Владимира Яковлевича Шонии и других влиятельных персон.