Политбюро. Механизмы политической власти в 1930-е годы

На вечернем заседании 19 декабря с заключительным словом выступил Куйбышев. Оставив в стороне предмет своего доклада — план народнохозяйственного развития на 1931 г., Куйбышев начал обличать Рыкова и фактически предложил снять его с поста председателя Совнаркома. «Я считаю, — говорил он, — что между советской и партийной верхушкой, при выполнении такого исключительно трудного плана, который стоит перед нами в 31 г., требуется огромная сплочённость. Ни малейшей щелки не должно быть между соваппаратом и возглавляющими его товарищами и руководством партии. То, что происходило после съезда, то обстоятельство, что тов. Рыков не стал в ряды активных борцов за генеральную линию, не стал борцом против системы взглядов, вредность которой он сам признал, показывает, что такая щелка есть, пока тов. Рыков возглавляет соваппарат. А это вредно, это разлагающе действует на весь советский аппарат… Выходит так, что есть ЦК и его руководство в лице Политбюро, Пленума ЦК, это руководство охвачено величайшим воодушевлением социалистической стройки, ведёт пролетариат на всё новые и новые бои, ожесточённо борется с классовыми врагами и со всякими проявлениями, хотя бы даже завуалированными, враждебной классовой идеологии, и есть верхушка советского государства, которая делает, «что может»! Так дальше продолжаться не может…»[108].

Косиор, получивший слово в заключение пленума, предложил освободить Рыкова от обязанностей председателя Совнаркома СССР и члена Политбюро, утвердив новым председателем СНК Молотова, а членом Политбюро Орджоникидзе. Пленум принял эти предложения единогласно[109].

Смещение Рыкова прошло без видимого участия Сталина. Однако во всей этой операции чувствовалась его рука: начиная от подготовки пленума и заканчивая формулировкой о разрыве между партийным и советским руководством, высказанной Сталиным ещё в сентябре в письме Молотову и не раз повторенной на декабрьском пленуме.

Глава 2 1931–1933 годы: кризисы, реформы, насилие

Окончательно уничтожив последние следы оппозиционности в высших эшелонах власти, Сталин остался один на один со своими соратниками. Во многом благодаря их верности и преданности, их неразборчивой готовности бороться с политическим противником любыми методами, Сталин одержал победу. Однако, как и любая другая, эта победа Сталина содержала в себе зёрна поражения. Друзья и соратники в Политбюро, конечно, уже не представляли для Сталина такой политической угрозы, какая исходила некоторое время до того от Троцкого, Зиновьева, Рыкова и Бухарина. Однако закалённые борьбой и избалованные уступками, которые делал им Сталин в период острого политического противостояния, члены сталинского Политбюро оставались препятствием на пути установления абсолютной диктатуры вождя.

Трудности, испытываемые Сталиным, усугублялись и тем, что вопрос о возможности осуществления «большого скачка» методами, предложенными в 1929–1930 гг., оставался открытым. Явное нарастание всеобщего кризиса заставляло руководство страны в 1931—начале 1932 гг. маневрировать, идти на некоторые уступки во имя сохранения принципиальных основ «генеральной линии».

Эти политические колебания порождают у историков закономерный вопрос: каким был механизм принятия важнейших решений в начале 30-х годов, кто конкретно инициировал «реформы» и нововведения, насколько значительной была самостоятельность отдельных членов Политбюро и как строились их взаимоотношения со Сталиным. Попытка исследования этих проблем предпринята в данной главе.

1. Провал «великого перелома»