Политбюро. Механизмы политической власти в 1930-е годы

Уже на январском 1933 г. пленуме ЦК ВКП(б), провозглашая развёртывание новых классовых битв, Сталин тем не менее пообещал, что во второй пятилетке прекратится «подхлёстывание страны» и будут значительно снижены темпы промышленного строительства. В отличие от многих других этот лозунг вскоре действительно начал воплощаться в жизнь. Когда в начале 1933 г. хозяйственные ведомства начали по обыкновению выбивать дополнительные капиталовложения, изменяя принятые планы явочным путём, руководство страны проявило твёрдость. После жалобы Госплана Политбюро 2 марта 1933 г. вынесло строгое решение: «Ввиду попыток отдельных наркоматов установить объём капитальных работ на 1933 год в большем размере, чем это соответствует общей сумме финансирования капитальных работ в 18 миллиардов рублей, как это установлено январским Пленумом ЦК и ЦКК, Политбюро указывает на безусловную недопустимость таких попыток»[239]. Сокращение до более разумных пределов финансирования капитального строительства было важнейшей предпосылкой относительного экономического оздоровления и создавало условия для более эффективной работы промышленности.

Не столь широко и очевидно, как в индустриальных отраслях, тенденции «умеренности» проявлялись в деревне. Однако и здесь к 1934 г. наметились слабые признаки смягчения прежней политики коллективизации и борьбы с «кулачеством». Административно-карательная деятельность политотделов МТС, многочисленные кадровые чистки и репрессивные кампании по «укреплению колхозов» сосуществовали с тенденцией ограничения продразвёрстки. Крестьян пытались заинтересовать в более производительном труде обещаниями придерживаться принципов продналога.

Некоторому ослаблению репрессивного нажима на деревню способствовала реализация инструкции ЦК ВКП(б) и СНК СССР партийным, советским работникам, органам ОГПУ, судам и прокуратуре от 8 мая 1933 г. Инструкция запрещала массовые выселения крестьян (устанавливала только индивидуальные выселения активных «контрреволюционеров», причём в рамках установленных лимитов — 12 тыс. хозяйств по всей стране), запрещала производить аресты должностным лицам, не уполномоченным на то по закону, а также применять в качестве меры пресечения заключение под стражу до суда «за маловажные преступления». Был установлен предельный лимит заключённых в местах заключения Наркомата юстиции, ОГПУ и Главного управления милиции (кроме лагерей и колоний) — 400 тыс. человек вместо 800 тыс., фактически находившихся там к маю 1933 г. Осужденным на срок до 3 лет инструкция предписывала заменить лишение свободы принудительными работами до одного года, а оставшийся срок считать условным[240]. Для осуществления этой директивы во всех республиках, краях и областях были созданы специальные разгрузочные комиссии, а общее руководство операцией осуществлял нарком юстиции РСФСР Н.В. Крыленко. Уже 19 июля 1933 г. Крыленко доложил Сталину и Молотову, что на 10 июля 1933 г. в местах лишения свободы всех систем (НКЮ, ОГПУ (кроме лагерей) и Главного управления милиции) содержалось 397284 человек, т.е. задача, поставленная директивой от 8 мая 1933 г., была решена[241].

Наметившиеся в годы кризиса ростки «умеренности» уже в 1934 г. оформились в новый поворот «генеральной линии». Его начало в определённой мере знаменовал XVII съезд ВКП(б). Во втором пятилетием плане, утверждённом на съезде, была окончательно закреплена относительно сбалансированная экономическая политика: по сравнению с первой пятилеткой значительно снижены темпы прироста промышленной продукции, официально признана необходимость приоритетного развития отраслей группы «Б». Одновременно на съезде проявились некоторые новые тенденции в политической сфере. Руководство партии продемонстрировало готовность примириться с бывшими оппозиционерами на условиях безусловного признания последними как их ошибок, так и права сталинской группы на монопольную власть. При этом прения на съезде позволяли надеяться, что примирение в партии будет первым шагом на пути политики умиротворения общества в целом.