Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы

Изменение системы взаимоотношений, сложившейся в Политбюро в конце 20-х — начале 30-х годов, особенно активно началось в начале 1935 г. Объективно этому, конечно, способствовали смерти двух старых членов Политбюро — Кирова и Куйбышева. По инициативе Сталина тогда фактически был ликвидирован пост второго секретаря ЦК, заместителя Сталина по партии, который до конца 1930 г. занимал Молотов, а затем Каганович. Обязанности второго секретаря были разделены между несколькими членами высшего руководства. Усилилось значение молодых выдвиженцев Сталина — Жданова и Ежова. Несмотря на их официальные посты (Жданов был только кандидатом в члены Политбюро, а Ежов не входил в Политбюро вовсе), они ведали многими важнейшими вопросами, получая задания непосредственно от Сталина. Всё чаще нарушалась традиционная процедура работы Политбюро — реже проводились заседания, большинство вопросов решались опросом и т.д. Репрессии, затрагивающие в предыдущие годы в основном рядовых граждан, обрушились на многих высокопоставленных членов партии, входивших в непосредственное окружение отдельных членов Политбюро. Сталинским соратникам по Политбюро становилось всё труднее отстаивать свои «вотчинные» права.

Такое положение не могло устраивать ни одного из членов Политбюро. По отношению к усилению террора против партийно-государственных функционеров все члены Политбюро имели основания быть «умеренными». Все они, несомненно, хорошо понимали, что репрессии, затрагивающие их сотрудников, объективно ослабляли позиции ведомств перед натиском карательных и контролирующих органов, дискредитировали самих руководителей ведомств — членов Политбюро и ограничивали их власть и влияние. Сталин же использовал репрессии как способ давления на своих соратников.

Большинство членов Политбюро не только не оказывали существенного сопротивления, но поспешили присоединиться к новому курсу, демонстрируя повышенную бдительность и верность вождю. Исключение составлял Орджоникидзе. Как показывают многочисленные документы, по поводу репрессий в НКТП и в окружении Орджоникидзе между Сталиным и Орджоникидзе действительно происходили конфликты. Орджоникидзе отстаивал своё «традиционное» право самостоятельно «казнить и миловать» своих людей. Конфликт обострялся в силу личных качеств «горячего» Орджоникидзе, а также в силу того, что Сталин впервые дал санкцию на арест родственника одного из членов Политбюро — старшего брата Орджоникидзе. Это столкновение закончилось гибелью Орджоникидзе.

В литературе обсуждается вопрос о том, насколько далеко был готов пойти Орджоникидзе в противостоянии Сталину. Известные документы показывают, что Орджоникидзе вряд ли был готов к серьёзной борьбе. Для этого он был слишком сталинистом и слишком политически несамостоятельной фигурой. Имеющиеся пока факты свидетельствуют скорее о том, что Орджоникидзе лишь пытался переубедить Сталина, хотя делал это настойчиво и, можно сказать, бесстрашно. Объективно Орджоникидзе выступал в защиту традиции «коллективного руководства» начала 30-х годов, которая предусматривала, в числе прочего, относительную стабильность в партийно-государственной номенклатуре. Позицию Орджоникидзе в принципе могли бы поддержать все другие члены Политбюро, также заинтересованные в сохранении стабильности. Если бы это произошло, и Сталин отказался от проведения «большой чистки», характер режима остался бы во многом прежним, но общество и правящая номенклатура, вполне возможно, избежали бы крайностей государственного терроризма, всплеск которого пришёлся на 1937–1938 гг.