Политическая экономия Николая Зибера. Антология

Воспоминания о Зибере А. Романович-Славатинский, 1903 [47]

А онъ не дождался минуты сладкой:

Подъ бѣдною походною палаткой

Болѣзнь его сразила… И съ собой

Въ могилу онъ унесъ летучiй рой

Еще незрѣлыхъ, темныхъ вдохновенiй,

Обманчивыхъ надеждъ и горькихъ сожалѣнiй.

Лермонтовъ («Памяти Одоевскаго»)

Когда я вспоминаю свою давнюю аудиторiю и своихъ слушателей, изъ среды послѣднихъ выдвигаются двѣ яркiя фигуры, столь мнѣ памятныя и симпатичныя: Н. И. Зиберъ (1844–1888) и А. Е. Назимовъ (1852–1902), студенты разныхъ выпусковъ, – первый оканчивалъ университетъ въ томъ году, въ которомъ второй начиналъ. Это были два типа крайне противоположные: различнаго темперамента и мiровоззрѣнiя, различнаго воспитанiя, неодинаковыхъ нравовъ и привычекъ, даже различной нацiональности. Н. И. Зиберъ не былъ славяниномъ: онъ былъ швейцарцемъ по отцу и самъ числился всегда швейцарскимъ подданнымъ, а мать его была полуфранцуженка. Родился онъ въ Судакѣ, а молодость его проходила въ живописной Ялтѣ, гдѣ море Черное шумитъ не умолкая. Это была натура нервозная, глубоко-впечатлительная, съ которой не всегда могъ справиться его уравновѣшенный, довольно положительный умъ. Онъ какъ-то трепетно и лихорадочно относился къ явленiямъ жизни и къ вопросамъ науки, представлявшейся ему царственною богиней, у ногъ которой онъ готовъ былъ повергаться ницъ съ постомъ и молитвой. Чистокровный идеалистъ, онъ неспособенъ былъ ни къ какой сдѣлкѣ и компромиссу; брезгливо и нетерпимо онъ относился ко всему, что не подходило подъ его исто пуританскiя требованiя. Своею особой онъ напоминалъ растенiе «не тронь меня», которое сжималось и закрывалось отъ всякаго къ нему прикосновенiя. <…>