Политическая экономия рантье

Итак, «существование обмена и тут порождает целый ряд усложнений. Оно даёт именно возможность во всякое время расширить удовлетворение потребностей известного рода — конечно, на счёт удовлетворения потребностей другого рода, которое в соответствующей степени сокращается… Благодаря этому круг факторов, оказывающих влияние на высоту предельной пользы, усложняется следующим образом: во-первых, тут играет роль то отношение между потребностями и средствами их удовлетворения, которое существует для материальных благ оцениваемого рода во всем обществе, представляющем из себя одно целое благодаря существованию обмена: этим отношением… определяется высота той цены, которую нужно заплатить за новый экземпляр данного рода материальных благ, чтобы пополнить недочёт в удовлетворении соответствующих потребностей», и влияние «на величину той части материальных благ другого рода, которая оказывается необходимой для приобретения недостающего экземпляра. Во-вторых, тут играет роль то отношение между потребностями и средствами их удовлетворения, которое существует для самого производящего оценку индивидуума в той сфере, откуда берётся часть материальных благ с целью пополнить недочёт; от этого отношения зависит, низкого или высокого слоя нужд коснётся сокращение средств удовлетворения, — следовательно, незначительною или же значительною предельною пользою придётся пожертвовать»^[177].

Таким образом, фактором, определяющим высоту индивидуальной субъективной оценки (resp. высоту «предельной пользы»), является, прежде всего, соотношение между общественным спросом и общественным предложением товаров, потому что этим соотношением определяются цены: чем выше цены на новый экземпляр, тем выше субъективная оценка старого.

Здесь, как нетрудно заметить, скрывается снова ряд противоречий. Прежде всего, сохраняется в силе то, что мы установили при разборе учения о субституционной пользе: субъективная оценка, из которой должна быть выведена цена, сама предполагает эту цену. Далее. В качестве последней инстанции, определяющей цену, появляется закон спроса и предложения, который, с точки зрения самих австрийцев, в свою очередь, должен быть сведён к законам, управляющим субъективными оценками, т. е., «в последнем счёте», к закону предельной полезности. В самом деле, если цену можно удовлетворительно объяснить без дальнейших пояснений одним лишь законом спроса и предложения, то к чему тогда вся теория субъективной ценности? Наконец, так как, согласно теории предельной полезности, закон спроса и предложения сам может быть понят лишь на основе законов, управляющих субъективными оценками, то те «цены», которые у нас имеются для объяснения субъективных оценок, сами сводятся к субъективным оценкам. Однако, при существовании обмена, и эти субъективные оценки подлежат общему закону и стоя́т в зависимости от цен^[178]. Таким образом, мы снова натыкаемся на знакомую мелодию. Она должна звучать у Бём-Баверка повсюду, так как она непосредственно вытекает из совершенно неправильного взгляда школы на отношение между «индивидуумом» и «общественным целым».

3. Величина ценности благ при различных способах употребления. Субъективная меновая ценность. Деньги

До сих пор мы рассматривали те случаи, когда подлежащее оценке благо удовлетворяет какую-нибудь одну потребность. Теперь нам предстоит рассмотреть вместе с Бём-Баверком тот случай, когда одно и то же благо может быть употреблено для удовлетворения различных потребностей.