Политическая экономия рантье

Ad IV. Но если бы даже признать правильность трёх первых «причин» «третьей причины», то всё же Бём-Баверку не удалось бы сделать перехода от производительных благ к благам потребительным. Здесь, как мы знаем, он приводит такое рассуждение: так как настоящие производительные блага ценнее будущих, то и настоящие потребительные блага ценнее будущих потребительных благ. Таким образом, тут потребительные блага рассматриваются, если так можно выразиться, как средства производства средств производства, причём фактором определяющим являются производительные блага, а определяемым — блага потребительные. Это положение, однако, противоречит основной точке зрения всей школы, для которой потребительные блага есть нечто первичное, а производительные блага — блага более отдалённых порядков — по своей ценности суть производная величина. Мы видим и здесь, что объяснение вращается в кругу ^[307]. Ценность продукта определяет ценность средств производства, ценность средств производства определяет ценность продукта. Это уже само по себе является противоречием. Но, кроме того, непонятно соотношение между определением ценности настоящих благ под влиянием их предельной полезности и определением, слагающимся под действием большей технической и экономической производительности настоящих средств производства. Пусть, в самом деле, предельная полезность известного запаса настоящих благ равна 500; если две первые причины вообще не действуют, а влияние третьей тоже не проявляется, то и будущий запас тех же благ равен 500. Предположим теперь, что в результате наиболее выгодного производственного периода, который обязан своим возникновением наличности нашего запаса, мы получаем 800 единиц ценности, а при запоздании на год (т. е. при более коротком производственном процессе) лишь 700 единиц. Тогда, по Бёму, должен установиться перевес ценности настоящих потребительных благ над будущими. Это может произойти (берём два главные случая) или тогда, когда ценность настоящих благ поднимается выше 500, или тогда, когда ценность будущих упадёт ниже 500. Первое не может произойти, потому что это было бы явным нарушением закона предельной полезности. Может ли произойти второе? Тоже нет. Как, в самом деле, могут уменьшаться в ценности блага только потому, что при их помощи нельзя сделать чего-нибудь такого, что абсолютно не входит в «шкалу потребностей»? Это, конечно, абсурд. Дело объясняется довольно просто. Искусственное построение Бём-Баверка предполагает здесь, что потребительные блага зависят в своей ценности от производительных; потребительные блага рассматриваются, до известной степени, как средства производства для производства средств производства. Таким образом, окончательно теряется всякая устойчивость основного построения. Основы теории опирались на предельную полезность потребительного блага, которая являлась первопричиной всякой ценности. Поскольку же потребительные блага сами рассматриваются, как средства производства, постольку должна терять всякий смысл и теория предельной полезности.

Кроме того, вся аргументация Бём-Баверка, касающаяся «третьей причины», покоится на предположении, что имеются производительные процессы различной длины: ведь, именно, из преимущества более длинных производственных процессов выводится в данном случае прибыль. И так как сам Бём-Баверк, как мы видели выше, признает несостоятельность двух первых доводов, то «техническое преимущество настоящих благ» является, в сущности единственной причиной явления прибыли. Однако, не может быть ровно никакого сомнения в том, что даже при предположении совершенно одинаковых по своей длине производственных процессов прибыль не перестаёт существовать. Если (выражаясь в терминах Маркса) органический состав капитала одинаков во всех производственных отраслях, другими словами, если органический состав капитала в каждой отдельной отрасли производства будет равняться среднему общественному составу капитала, то этим отнюдь не уничтожается прибыль; отличие от конкретной «действительности» будет состоять лишь в том, что средняя норма прибыли будет реализоваться непосредственно, не вызывая перехода капиталов из одной отрасли в другую. С другой стороны, та «дифференциальная прибыль», которая получается в индивидуальном предприятии, где имеется улучшенная техника, ещё не сделавшаяся всеобщим достоянием, не может служить примером прибыли вообще, ибо последняя получается и при совершенно одинаковой технике, как специфический доход класса капиталистов, а не того или иного индивидуального предпринимателя. «Если все капиталисты в состоянии получать одинаковую выгоду из повышенной производительности, то исчезает какое бы то ни было средство барыша, «прибавочная ценность» не может быть более выведена из различия той группы продуктов, которая произведена без окольных капиталистических путей, и той группы, которая произведена при помощи этих способов»^[308].