Политическая философия: учебное пособие

Главная тайна информационного общества проста и уродлива — производители рекламы стали тайными Повелителями Виртуального Мира: реклама везде, от нес невозможно укрыться, она запрещает скучать, она мешает думать. Она заставляет каждого мечтать о вещах, которых у него никогда не будет: о вечно лазурных небесах, о неизменно соблазнительных красотках, об идеальном счастье, подкрашенном с помощью яркой компьютерной графики. Терроризм, именуемый «новинка», помогает продавать пустоту. Для того чтобы зародить в душе человека жажду приобретательства, надо возбудить в его душе зависть, горечь, алчность — это оружие рекламы.

Сегодня производители рекламы определяют, что есть Истина, что есть Красота и что есть Добро. И чем смелее они играют с человеческим подсознанием, тем безропотнее им покоряется послушный потребитель: «М-м-м, до чего ж это приятно — влезать к вам в мозги! До чего сладко владеть вашим правым полушарием! Ваши желания больше вам не принадлежат — я навязываю вам свои собственные. Я запрещаю вам желать, как Бог на душу положит. Ваши желания должны быть результатом многомиллиардных инвестиций в евровалюте. Это я решаю, чего вы захотите завтра»[216].

С этим почти невозможно бороться. Нельзя одолеть противника, который вездесущ, виртуален и нечувствителен к ударам. Но на дне этого мира зреет протест: главное — НЕ участвовать! Молодежь сжигает чужие автомобили, и это происходит не потому, что она не может купить себе такие же — она их сжигает именно для того, чтобы не хотеть покупать автомобили.

Когда-то на заре мануфактурной эпохи рабочие разбивали первые машины, которые лишали их работы, — это было движение луддитов. Однако это движение так ничем и не завершилось, этот наивный протест лопнул в новом индустриальном обществе под грудой других проблем, как воздушный шарик. «Новые луддиты», протестующие против виртуального общества, в котором «всем внушают желания, которые нас удручают», также обречены на провал.

Решение проблемы не может состоять в разрушении или бегстве от виртуального мира. Прежде всего надо понять, что в действительности произошло с человеком под воздействием виртуальной реальности.

9.2. Виртуальный мир и распад идентичности

Энтони Гидденс и Зигмунд Бауман принадлежат к числу пессимистов. Они утверждают, что мы живем в эпоху кризиса идентичности: виртуальный мир средств массовой информации разрушает «связь времен», навязывая человеку сенсации сегодняшнего дня, заставляя забыть о прошлом и не думать о будущем. Человек информационного общества погружается в виртуальную реальность, словно в наркотическую нирвану: он бежит от скуки повседневности к экрану телевизора или монитору компьютера, набирая номер телефона или погружаясь в Интернет, забываясь в видеоиграх или листая картинки модных журналов.

Человек перестал участвовать в том, что делает, и эмоционально живет как бы в другом измерении — ведь тот, кто смотрит на телеэкран или участвует в интерактивных опросах, или звонит по сотовому телефону, или играет в компьютерные игры, — не живет, он ушел в иной мир. Это особое состояние, отличное от жизни и от смерти, — состояние виртуального Зазеркалья: «Интересно было бы подсчитать, сколько часов в день мы отсутствуем в реальной действительности и сколько времени пребываем в Зазеркалье. Ручаюсь, что все измерительные приборы зафиксируют наше отсутствие (“Абонент недоступен в данный момент!”) и нам трудненько будет разубедить их. Люди, критикующие индустрию развлечений, имеют дома телевизоры. Люди, осуждающие общество потребления, имеют карточки Visa. Ситуация необратима. Она не меняется со времен Паскаля: человек продолжает спасаться от страха смерти в развлечениях. Просто оно, развлечение, стало таким всемогущим, что заменило самого Бога»[217].

Необязательность, случайность, эпизодичность и дискретность отношений, которые складываются в виртуальном мире, человек начал переносить и наличные отношения между людьми в мире реальном. Так информационная эпоха постепенно превратилась в мир «чистых отношений», в которые вступают ради них самих: ради того, что каждый может из них извлечь, и потому они могут быть прекращены, более или менее произвольно, любым из партнеров в любой момент. Как подчеркивает Гидденс, навязать идентичность отношениям, которые сами «развязаны», — невозможно[218].

На смену миру индустриальной эпохи, сконструированному из прочных долговременных объектов, приходят дешевые изделия, спланированные для краткосрочного использования. Приобщая человека к наркотику под названием «новинка», информационное общество искусственно стимулирует спрос: каждая следующая новинка обращает предыдущую в бросовое старье. «Приготовься хотеть!» — вот самый яркий рекламный плакат потребительского общества и одновременно — самый откровенный из всех. В таком мире и сам человек убежден: разные идентичности можно при необходимости принимать и сбрасывать как при смене наряда[219].