Политическая история Парфии

Ни римские военачальники, ни римские и греческие историки не смогли понять тактику, которую использовали парфяне. Эта экспедиция представляла собой кавалерийский рейд, совершенный сравнительно небольшим отрядом быстро скачущих всадников, целью которых было не завоевание, так как их численность и снаряжение были недостаточными для этого, а грабеж и разрушение неприятельской материальной базы. Вот почему они нанесли удар не по Каппадокии, а по богатой области вокруг Антиохии. Можно было сравнительно легко пересечь Евфрат, избежать столкновений с малыми гарнизонами в городах и напасть на богатые виллы и пригороды Антиохии. Кассий укрылся в хорошо укрепленной части города, где и оставался до ухода парфян. Этот уход, скорее всего, объяснялся завершением грабежа городских земель, а не какой-либо акцией римских войск, как это утверждает и сам Цицерон[28] .

Затем парфяне двинулись дальше к Антигонее (ее местоположение не установлено)[29] , где безуспешно попытались вырубить леса, затрудняющие движение кавалерии. Между тем Кассий отважился побеспокоить фланги противника, тем самым, несомненно, уменьшив его численность и ухудшив моральное состояние вражеских войск. Когда Кассий устроил засаду вдоль дороги, по которой парфяне двигались из Антигонеи, то он применил как раз парфянскую тактику: предпринял притворное отступление с небольшим отрядом солдат, а затем вернулся со всем своим войском, чтобы окружить дезорганизованных преследователей. В начавшемся затем сражении парфянский военачальник Осак был смертельно ранен и через несколько дней умер[30] . Кассий сообщил об этой победе Сенату в донесении, датированном 7 октября 51 г. до н. э.[31] Вскоре Бибул, недавно прибывший в Сирию, вступил в Антиохию[32] .

8 октября Цицерон, находившийся в лагере недалеко от Мопсухестии в Киликии, очевидно, почувствовал себя спокойнее. В ответном письме Аппию Клавдию Пульхру, который спрашивал о парфянах, он написал, что в самом деле не думает, что они есть где-то поблизости, если не считать арабов, частично снаряженных как парфяне, и вообще полагает, что все парфяне ушли домой. Он, Цицерон, понимает, что в Сирии нет ни одного врага[33] . Очевидно, уже поступили известия о том, что парфяне потерпели поражение от его военного конкурента Кассия, и Цицерон захотел принизить значение этой победы. Вероятно, этим же объясняется и его нападение на города Амана, которое началось почти сразу же после того - 13 октября[34] .

Парфяне под командованием Пакора сразу же отступили и ушли на зимние квартиры в Киррестику[35] . Цицерон оставил своего брата Квинта во главе Киликии и разбитого там зимнего лагеря и вернулся в Лаодикею. Все понимали, что и в наступающем году ситуация будет чревата опасностью[36] . Были высказаны предложения, согласно которым Цезарь должен был двинуться вместе со своей армией навстречу парфянам, или же командование следовало поручить Помпею[37] . Был принят второй вариант, и Цезарь передал I и XV легионы для предполагаемой экспедиции Помпея[38] . В феврале 50 г. до н. э. Дейотар решил присоединиться к силам Цицерона со своими 30 когортами, по 400 человек каждая, и 2000 всадников. В своем письме к Цицерону он писал, что хотел бы участвовать в кампании, и Цицерон решил, что Дейотар мог бы помочь до прихода Помпея. Ожидалось, что царь Ород будет сам командовать силами парфян. В начале мая Цицерон планировал отправиться из Лаодикеи в Киликию 15-го числа и надеялся, что поездка будет спокойной, хотя и понимал, что предстоящая война будет серьезной. В Тарсе 5 июня он услышал о страшных "грабежах" в Киликии и об охваченной войной Сирии. Конкурент Цицерона Бибул не отважился выступить из Антиохии[39] .

Пытаясь предотвратить вторжение, наместник Сирии Бибул обратился к дипломатии, а не к оружию. Завоевав уважение сатрапа Орнодапата, который был настроен враждебно по отношению к Ороду, Бибул убедил его в том, что надо посадить на парфянский трон Пакора. Войска, предназначенные для войны против римлян, должны были быть использованы против Орода[40] . Но прежде чем этот план был реализован, последний, очевидно, узнал о нем и отозвал Пакора[41] . Предполагавшееся вторжение летом 50 г. до н. э. не состоялось, и к середине июля Цицерон почувствовал, что опасность со стороны парфян больше не угрожает, и он мог бы безопасно отбыть в Рим. Гарнизоны, расквартированные в Апамее и других местах, были отозваны, что вызвало некоторую критику[42] . Пакору сохранили жизнь, а позже ему даже вернули верховное командование, причем он показал себя одним из наиболее способных полководцев, которыми когда-либо располагала Парфия. В следующем десятилетии Парфия не смогла осуществить сколько-нибудь серьезное вторжение. Тот факт, что тетрадрахмы не чеканились примерно с 52 г. по 40/39 г. до н. э., возможно, указывает на перемещение центра тяжести активности парфян в восточную часть их империи[43] .