Политическая теория феминизма. Введение

Такая классификация предполагает, что существует четыре различных феминистских подхода, которые объясняют положение женщин наличием: плохого законодательства, плохой экономической системы, плохих мужчин или комбинации этих факторов. Но это лишь упрощенное изложение сложных, постоянно развивающихся теорий. Использование подобных маркировок может лишь затушевывать всю сложность феминистских идей и политической активности. К классификации теорий следует подходить с большой осторожностью. В этой книге я буду использовать ее как удобную стартовую позицию для изучения лабиринта феминистских теорий, что допускает их взаимосвязанность, но позволяет в то же время разделить не согласующиеся мнения и выявить противоречия. Я буду исследовать пути, по которым разные подходы взаимодействовали, обогащая друг друга, а также буду доказывать, что, хотя многие разногласия сохранились, в последние годы происходит конвергенция феминистских идей, сопровождающаяся как минимум отказом от легковесных и упрощенных утверждений некоторых прежних подходов.

Ключевой областью разногласий тем не менее остаются дискуссии на тему различия/равенства. Многие феминистки всегда отказывались придавать политическое значение биологическим различиям между женщинами и мужчинами на основании того, что это всегда будет использоваться в ущерб женщинам. Тем не менее некоторые феминистки долго доказывали, что женщины по своей природе превосходят мужчин, и сегодня существует сильная ветвь внутри радикального феминизма, представительницы которой настаивают на том, что биологические различия окрашивают все в наших жизнях. В частности, они утверждают, что мужчины по своей природе конкурентны, агрессивны и являются сексуальными хищниками, тогда как женская способность давать жизнь означает, что они олицетворяют «женские добродетели» миролюбия, заботы и сотрудничества. Некоторые идут дальше, утверждая, что в действительности женщины думают не так, как мужчины, и что интуиция и сопереживание позволяют развить более высокие уровни понимания, чем мужской расчет и логика. Другие считают, что диффузная природа женской сексуальности позволяет им постичь «нелинейные» формы восприятия мира за пределами мужской логики. Такие аргументы могут дать нам полезные коррективы к традиционному пониманию человеческой природы и рациональности, поскольку деятельность и мышление, считающиеся мужскими, обычно некритично воспринимаются как норма, а «объективность» фактически используется для маскировки мужской предвзятости. Это также может позволить нам переоценить характерные черты и поведение, традиционно ассоциируемые с женщинами. Однако такой биологический детерминизм, похоже, является тупиком для политической теории. Хотя он и достаточно влиятелен, но в то же время все-таки вызывает резкое сопротивление со стороны многих современных феминисток.

Другая спорная область — это предполагаемый расизм современной западной феминистской теории. В то время как феминизм критиковал традиционную политическую теорию за вытеснение или исключение женщин, саму феминистскую теорию обвиняют в универсализации опыта и потребностей белых женщин Европы и Америки и игнорировании весьма различных устремлений черных женщин и женщин третьего мира. Действительно, само использование подобных терминов предполагает, что белые женщины первого мира рассматриваются как норма, по отношению к которой другие группы являются лишь приложением, не говоря уже об огромных различиях внутри обозначаемых групп. Некоторые авторы настаивают на том, чтобы опыты женщин, которые до сих пор были маргинальными, стали центральной точкой отсчета, а не «добавлением» к феминистской теории и практике, и чтобы существующие подходы были пересмотрены точно также, как и мужские теории. Другие доказывают, что ограничения существующих концепций можно преодолеть и что в целом возросла чувствительность к этим проблемам среди западных феминисток в сравнении с прошлым. Тем не менее принципиальный вопрос, возможно ли глобальное женское движение, остается неразрешенным и будет являться ключевой темой дискуссий в последующие десятилетия.