Политическая цензура в СССР. 1917-1991 гг.

Вместе с тем уже в марте 1954 г., через год после смерти И.В. Сталина, Президиумом ЦК КПСС 10 февраля 1954 г. (П 50/11) было принято решение о выделением органов государственной безопасности из МВД СССР в самостоятельное ведомство, а 12 марта 1954 г. Президиум ЦК КПСС принял решение об основных задачах органов государственной безопасности. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 марта 1954 г. был образован Комитет государственной безопасности (КГБ) при Совете министров СССР, председателем которого был назначен И.А. Серов. В новой структуре КГБ наиболее близкую к политической цензуре и идеологическому контролю направленность имело 4-е управление (борьба с антисоветским подпольем, националистическими формированиями и враждебными элементами). В этом же ряду стоит и постановление Совета министров СССР № 387 от 8 марта 1954 г., утверждающее персональные оклады работникам Главлита^{713}. В соответствии с распоряжением СМ СССР № 805–484сс от 26 апреля 1955 г. был организован 6-й спецотдел (перлюстрация телеграфной и почтовой корреспонденции), функции которого ранее исполнял 10-й отдел 4-го управления КГБ при СМ СССР. Реорганизация подразделений, осуществлявших оперативно-техническую работу, была проведена 2 июля 1959 г. на основании постановления Президиума ЦК КПСС от 17 июня 1959 г. (П 233/XXIX) и Совета министров СССР № 677–305 от того же числа. На базе 2, 3, 4, 5 и 6-го спецотделов было создано Оперативно-техническое управление КГБ.

Период «безвременья», наступивший сразу после смерти Сталина и продлившийся вплоть до XX съезда партии, характеризовался отсутствием каких-либо значительных идеологических новаций, обычно исходивших из недр партийного аппарата, и полной растерянностью подведомственных ему органов управления культурой. В творческих коллективах, «редакционных портфелях», душах литераторов и деятелей искусства, соизмеряющих свое творчество с очередными постановлениями, также царили пустота и смятение. В умах интеллектуальной элиты шел процесс осознания прошлого, возникновения и накопления новых идей и замыслов. Такие периоды, как правило, отличает обращение к классике, в которой народ черпает вечные истины, помогающие оценить прошлое, осмыслить настоящее и определить перспективы развития. Новые произведения только вынашивались в головах осторожных и привыкших к постоянному окрику писателей и драматургов. В театрах шел классический репертуар — Пушкин, Островский, Шекспир; издательские планы также были наполнены переизданиями литературы XIX — начала XX в.

Однако эту тенденцию, потребность читать и доносить до зрителя и слушателя то, что так прозорливо угадывалось между строк, чутко восприняли в ЦК. Реакцией стало закрытое постановление Президиума ЦК^{714} от 31 января 1955 г. «Вопросы Всесоюзного совещания работников издательств и полиграфической промышленности»^{715}. Совещание состоялось 14 февраля 1955 г. С докладом на нем выступил министр культуры Г.Ф. Александров^{716}, высказавший позицию ЦК, которая сводилась, главным образом, к полной монополизации издательского дела под «крышей» Министерства культуры. Неожиданно для собравшихся гневную отповедь начальники получили от М. Шагинян. Газета «Советская культура» так писала об этом: «Писательница М. Шагинян в своем выступлении выразила несогласие с отдельными положениями, содержащимися в докладе Г.Ф. Александрова. В частности, она коснулась вопросов специфики издания художественной литературы, которые, по ее мнению, не были учтены в докладе. Она считает неправильным объединение в данный момент издательств в руках одной организации — Министерства культуры СССР. Значительную часть своего выступления тов. Шагинян посвятила необходимости расширить выпуск приключенческой литературы»^{717}.