Политические деятели викторианской Англии

В те же годы он занимается своими любимыми античными классиками. В 1864 году Дерби перевел на английский язык белым стихом «Илиаду», которая имела хорошие отзывы. «Таймс» опубликовала благожелательную рецензию. Первое издание было раскуплено в течение недели, всего перевод выдержал 9 английских и 5 американских изданий. Булвер-Литтон отметил точность передачи значений греческих слов и звучность Гомерова стиля. Он писал, что прочёл перевод с восхищением. Его рецензия была одной из самых восторженных[106]. Перевод был отмечен в Оксфордском университете особой наградой.

Поскольку сам автор являлся канцлером университета — должность номинального главы пожизненна и очень почётна, — признание заслуг со стороны коллег доставило ему удовольствие. Дерби чрезвычайно гордился этими достижениями, хотя его перевод не стал классическим и общеупотребительным. Как канцлер университета он смог добиться почётной степени для Дизраэли. Можно отметить, что существовавшие между ними разногласия были давно преодолены, и он готовил свою партию к тому, что лидер тори в палате общин будет его преемником в качестве лидера всей партии, хотя многие хотели бы видеть в этой роли сына граф Дерби лорда Эдварда Стэнли, который давно выдвинулся на первый план не только и не столько благодаря родственным отношениям с главой консерваторов. Однако лидер партии считал его слишком большим доктринёром, которому не хватает гибкости. Дизраэли с его склонностью к политическому оппортунизму более устраивал и как заместитель, и как возможный преемник.

В конце 1865 года Палмерстон всё же опроверг слухи о своём бессмертии и умер. Его сменил на посту главы кабинета старый лорд Джон Рассел, за которым всё отчётливее вырисовывалась фигура нового лидера либералов Гладстона. Неожиданно страна пришла в волнение с требованием реформы избирательного закона. Агитация и возбуждение почти достигали 1832 года. Прошли митинги в Гайд-парке, во время которых погиб один человек, многие были ранены.

С необходимостью реформы были согласны обе партии. Вопрос был в том, насколько широкой она должна быть и кого поддержат новые избиратели. Ещё в 1858 году тори предлагали установить избирательный ценз в 10 фунтов налогов в год для арендаторов земли или домов. Это предложение они вспомнили в 1866 году. Либералы в палате заявили, что семь фунтов — это естественный предел политических прав человека. «Те люди, о которых тут так с презрением говорят, — восклицал в палате Гладстон, — наши братья, такие же христиане, как мы, плоть и кровь наша». Один из консерваторов с иронией спросил, почему же наша кровь и плоть простирается только до семи фунтов арендной платы[107]. Споры вокруг реформы вызвали раскол в правящей партии. Её покинули виги старого образца, которые находили меру опасной и даже революционной и радикалы, которые были убеждены, что она недостаточна и носит паллиативный характер. Этим воспользовались лидеры консерваторов и 26 июня 1866 года провалили правительственный проект, объединившись с недовольными в правящей партии. Спустя два дня королева в третий раз попросила Дерби сформировать правительство.

Хотя графу тогда было не так уж много лет — всего 67, многие занимали пост премьер-министра и в более преклонном возрасте, он был болен и уже не желал хлопот, связанных с официальной должностью. Тем не менее, он согласился, не слишком понимая перспективы нового кабинета.

Вопрос о реформе по-прежнему будоражил общество. Сам Дерби, как уже говорилось, не слишком верил в её необходимость. Он примирился сходом вещей. Вскоре королева пригласила премьер-министра в свой личный замок Балморал и сказала, что раз этот вопрос волнует страну уже в течение тридцати лет, надо же как-нибудь его разрешить. Будет лучше, если это сделает консервативное министерство. Дерби согласился: «Почему бы не дать право голоса всем домохозяевам… с подобающими ограничениями времени и местопребывания?» Дизраэли сам давно вынашивал идеи привлечения низших классов на сторону консерваторов («демократический торизм» и «феодальный социализм»)[108].