Политические мифы о советских биологах. О.Б. Лепешинская, Г.М. Бошьян, конформисты, ламаркисты и другие.

Но и живое вещество было во времена О. Б. Лепешинской такой же натурфилософской категорией. И то, что В. Н. Сойфер (1998), упоминая на многих страницах книги живое вещество, не может дать его характеристику, как раз и является показателем того, что мы имеем дело с натурфилософским понятием. Но и ленинградские ученые не дали разъяснения ключевого понятия критикуемой ими теории. В. Н. Сойфер в отличие от ленинградцев мог бы взять энциклопедический словарь и прочитать, как в нем определяли живое вещество. Читаем в Энциклопедическом словаре (год не указан, но сам (первый) том подписан к печати 9 сентября 1953 г. ): «Живое вещество, сложное, содержащее белок вещество, основным признаком которого является его постоянное самообновление, т.  е. биологический обмен веществ; живое вещество составляет основную массу организма, образуя его клетки и неклеточные структуры. Новые клетки образуются не только благодаря делению уже имеющихся клеток, но и из неклеточного живого вещества, что впервые было доказано советским ученым О. Б. Лепешинской».

Живое вещество, согласно энциклопедии, это по существу белок. Так, кстати, оно воспринималось, конечно, не всеми, но многими биологами. Вот мнение А. И. Стукова и С. А. Якушева (1953, с. 141): «Физико-химическое состояние белковой молекулы само по себе является достаточным основанием для тех превращений вещества, которые имеют место в жизненном процессе. Белок не должен вступать в некоторую “надмолекулярную систему”, чтобы приобрести жизненные свойства, ибо он сам выступает в системе развития материи как живое вещество». Авторы здесь следуют известному мнению Ф. Энгельса.

О надмолекулярной белковой системе в качестве живого вещества в нашей стране говорил академик А. И. Опарин. Он также критически относился к идее рассматривать белок в качестве живой молекулы, но не особенно эту тему афишировал, опасаясь обвинений в ревизии взглядов Ф. Энгельса. Во всяком случае со стороны философов недовольство было (см., например, Скабичевский, 1953). Если вы скажете, что в этом как раз и проявился его конформизм, то на это я отвечу, какой же это конформизм, если на то время этот вопрос не мог быть решен. Ведь чтобы поставить точку в вопросе о «живом белке», нужно его синтезировать и посмотреть, будет ли он показывать свойства живого, как предполагал Ф. Энгельс.

Заметим, что А. И. Опарин (1957, с. 211) ошибочно считал, что Ф. Энгельс использовал понятие «белковые тела» не строго в химическом смысле, но как эквивалент термина «протоплазма». Здесь важно подчеркнуть, что живое вещество многими понималось именно в данном значении. Читаем в довоенном учебнике по микробиологии (Федоров, 1940, с. 27): «Протоплазма обладает характерными свойствами живого вещества. Она может беспрерывно обновлять свою внутреннюю структуру, синтетически превращая питательные вещества в сложную и специфическую структуру живого вещества». Но вот, например, Н. К. Кольцов ([1928] 1936, с. 463) эту точку зрения категорически отвергал: «Понятие о протоплазме как о живом веществе есть очевидный логический абсурд».

С точки зрения более поздних научных реалий Н. К. Кольцов был безусловно прав. Какое же это живое вещество, если в нем не представлены хромонемы (хромосомы). Но и точка зрения О. Б. Лепешинской не противоречила на тот момент научным данным. Она считала, что нуклеиновые кислоты, составляющие по ее мнению обязательный компонент живого вещества (против чего, заметим, ошибочно выступал Н. К. Кольцов, см. дальше), в некоторых особых случаях могли находиться в протоплазме в распыленном состоянии.

Вернусь к Н. К. Кольцову. Далее на той же странице следуют рассуждения Николая Константиновича, к сожалению краткие, о клетке, которые мне напомнили высказывания Иммануила Канта о «живом веществе» из его «Критики способности суждения» (см. раздел 6. 1 настоящей книги). Нашим бы ученым поумерить амбиции и поменьше воевать между собой, и я уверен, что советская наука по части интеллектуального прогресса была бы впереди всей планеты.